Виды ушей у стаффа. Купирование ушей и хвоста у собак - цена самая низкая

Попасть в реанимацию для больного - страшный опыт. Часто это значит, что его жизнь висит на волоске. Но в реанимацию приходят и для того, чтобы работать каждый день бок о бок со смертью. Однако врач-реаниматолог Центральной клинической больницы Московской Патриархии имени святителя Алексия Борис Зиновьевич БЕЛОЦЕРКОВСКИЙ считает, что в работе реаниматолога и радости тоже немало. О своем выборе и сомнениях, о пациентах, о смерти и отношении к ней он рассказал читателям «НС».

СПРАВКА

Борис Зиновьевич БЕЛОЦЕРКОВСКИЙ родился в Москве в 1970 году. Окончил РГМУ. Работает заведующим отделения анестезиологии и реанимации ЦКБ Московской Патриархии им. свт. Алексия. Доцент кафедры анестезиологии и реаниматологии факультета усовершенствования врачей РГМУ, врач высшей категории. Прихожанин храма Святых мучеников Флора и Лавра на Зацепе. Женат, трое детей.

«Сразу видно, помогли мы или навредили»

- Борис Зиновьевич, у вас медики были в роду?

Были, довольно много. Реаниматологов, конечно, не было. Но вот бабушка была анестезиолог — во время войны проводила анестезию в тыловом эвакогоспитале.

- А как случилось, что вы выбрали себе именно эту специальность?

Трудный вопрос. Наверное, потому, что это одна из немногих медицинских специальностей, в которой эффект от наших действий — помогли мы больному или навредили — виден очень быстро. И это мне очень нравится.

- Но ведь постоянно иметь дело со смертью — это значит жить в постоянном стрессе?

Чтобы этого не было, надо правильно относиться к той работе, которую мы исполняем. Мы сюда поставлены не только для того, чтобы исцелять чудесным образом, но и для того, чтобы облегчать страдания неизлечимо больных людей — это тоже часть нашей профессии, неизбежная часть. Если болезнь на сегодняшнем уровне развития медицины неизлечима, это надо принять как должное и попытаться улучшить качество жизни последних дней пациента. Не более того. При таком подходе можно избежать многих разочарований, которые неизбежны при другом отношении к нашей работе, когда специалист, особенно молодой, рассчитывает на какие-то сногсшибательные успехи своей деятельности.

Вы успеваете сосредоточиться только на физическом состоянии больных — или получается и с человеческой стороны их увидеть, узнать, запомнить?

Пытаемся. Конечно, когда больные у нас задерживаются, мы с ними знакомимся, знаем многое об их семье, жизни, особенностях. Тогда возникает человеческий контакт. Я помню и многих живых, и умерших. Запоминаются, конечно, пациенты, которые лежат в отделении достаточно долго, за жизнь которых действительно приходится бороться. Была у нас больная, осетинка, Хатизат, в крещении — Харлампия, верующая женщина, постоянно причащалась, исповедовалась. У нее развился ряд хирургических осложнений, в течение месяца мы с ними боролись — и удалось справиться. Больная до сих пор из дома пересылает нам всякие сладкие подарки.

Или вот в прошлом декабре поступила к нам Надежда Михайловна, которой было 84 года. Она пролежала у нас два месяца. Мало кто надеялся на ее излечение, но в итоге она ушла домой своими ногами! Тоже недавно прислала гостинец, сестра ее меня расцеловала, говорит, Надежда Михайловна передает приветы, поцелуи, поклоны.

Вот такое прежде всего запоминается. Умерших больных тоже помнишь. Особенно — молодых умерших, они больше всего врезаются в память. Но об этом не хочется рассказывать.

- Вы их стараетесь не вспоминать?

Да нет, они постоянно при нас, постоянно в памяти. Многих я помню по именам. В нашей специальности много такого, что доставляет радость, но есть и то, что заставляет страдать. Знаете, как один святой говорил о монашестве и о мирской жизни: если бы люди знали, сколько искушений и скорбей в монастыре, — никто бы в монахи не пошел, а если бы знали, сколько радости и утешений бывает у монахов, — никто бы в миру не остался. Вот так примерно и в нашей профессии.

Вы приходите после работы домой. Вам удается переключиться на семью? Или вы дома продолжаете обсуждать рабочие проблемы?

Одно другому совершенно не противоречит. Дело в том, что моя жена — врач той же специальности, она работает анестезиологом в Первой градской больнице. Правда, поскольку у нас трое детей, она работает всего раз в неделю. Но обсуждать общих тяжелых больных — и ее, и моих — у нас является правилом. Во-первых, это просто лишний повод для человеческого общения, а во-вторых, это дает нам многое в профессиональном плане.

Наверно, такая работа требует какого-то особого отдыха, отключения — ведь она связана с большими затратами душевных сил?

Действительно, для врача хорошо уметь черпать положительные эмоции в музыке, путешествиях, созерцании природы. Лично мне очень нравится иконопись, вообще изобразительное искусство — собирание репродукций, посещение выставок. Это приносит радость. Поскольку по долгу службы мы сталкиваемся с крайними проявлениями несовершенства человеческой природы, этому противостоять надо, углубляясь в наиболее прекрасные из творений рук человеческих.

Главное чудо

Вы работаете в больнице святителя Алексия — в церковной патриаршей больнице. Для вас принципиально — в какой больнице работать?

Из 17 лет своей практики здесь я работаю только три с половиной года. Не знаю, насколько для меня это принципиально, но если уж я сюда призван, то считаю, что должен работать здесь. Хотя в другом лечебном учреждении Москвы я мог бы получать денег примерно вдвое больше, чем получаю сейчас.

- Ваши коллеги — верующие люди? Это важно для вас или достаточно их профессионализма?

Для работы, конечно, достаточно профессионализма, но как верующему человеку мне приятно, если кто-то обращается к вере. Правда, воцерковленных докторов, честно вам скажу, единицы. Немного на моей памяти было случаев, чтобы кого-то мы здесь, в своем коллективе, из атеиста сделали верующим. Может быть, нашей собственной церковности для этого недостаточно; может быть, какие-то внешние условия этому не способствуют; может, нет пока на это воли Божией.

А вот сестринский персонал большей частью верующий — в основном выпускницы Свято-Димитриевского училища. И это накладывает отпечаток: все, кто сталкивается с работой нашего отделения, отмечают высокий уровень не только профессионализма, но и сострадания. А это не то что желательное, это необходимое условие в нашей специальности. Потому что иначе больному станет хуже.

Те, кто лечится дома или в палате общего отделения, общаются и с соседями по палате, и с родственниками, и с друзьями, которые приходят их навещать. А в реанимации больной чаще всего предоставлен себе, своей болезни, и единственный, кто с ним контактирует, это медицинский работник. Именно мы создаем для него окружение. Так что от нашего поведения во многом зависит реакция больного на болезнь — будут ли у него душевные силы на борьбу с ней.

- Разве не все больные здесь без сознания?

Нет, без сознания находятся единицы. Но у некоторых — спутанное сознание, и им нужно повышенное внимание. Не столько, может быть, успокоительные средства, сколько участие, разговор и теплые отношения.

- У вас большое отделение? Кто к вам попадает?

В нашем отделении шесть мест, но бывает, в отделении лежит и восемь-девять человек — больные терапевтического и неврологического профиля (сердечная недостаточность, пневмония, последствия нарушения мозгового кровообращения и др.) и на 80 процентов хирургического профиля, то есть люди после тяжелых операций. Большую часть этих пациентов привозит «скорая помощь». У нас они находятся в среднем трое суток, хотя разброс может быть от полусуток до двух, трех месяцев. Все это время они в той или иной степени находятся на искусственном жизнеобеспечении: либо это искусственная вентиляция легких, либо поддержка кровообращения, либо искусственное питание.

- И как долго человек может просуществовать на искусственном жизнеобеспечении?

Весьма долго. Если больной в сознании и заболевание его не относится к неизлечимым (на сегодняшнем уровне развития медицины), то поддержка жизненно важных функций будет продолжаться столько, сколько потребуется.

- Какая смертность в таких отделениях?

Где-то 8-10 процентов. В среднем по Москве — 16 процентов. Это зависит от профиля больных в том или ином отделении.

- Случались ли в вашей практике чудеса с исцелением тяжелых больных?

Самое главное чудо, которое я наблюдаю в моей работе, не связано с больными. Когда я думаю о нем, я вспоминаю проповедь отца Владимира Рожкова, которую он произнес еще в советское время в Николо-Кузнецком храме на Троицу. Он говорил: «Разве не действие Святаго Духа — что в богоборческой стране мы собрались здесь сейчас в таком количестве!» Вот я могу и здесь сказать: разве это не действие благодати Святого Духа, что, несмотря на низкую зарплату, меньшую социальную защищенность, чем в других больницах, мы здесь работаем, и работаем неплохо! Мы помогаем больным, и больные довольны, и даже эти числовые показатели летальности у нас не хуже, чем в других медицинских учреждениях. Вот для меня главное чудо — что как-то работает наш коллектив, работает наша больница, несмотря на все трудности, нестроения, которые пришлось пережить. Это и главное чудо, и зримое ощущение Божией помощи и воли Божией на то, чтобы мы здесь трудились.

«Просто шел мимо»

- Ваша работа как-то повлияла на ваш приход в Церковь?

Я бы сказал, что это были параллельные процессы: профессия и воцерковление.

Это все было в конце восьмидесятых годов, и пришел я к вере по совершенно странному стечению обстоятельств. Теперь я думаю, что это был промысел Божий. А тогда я просто учился в школе, расположенной в районе Монетчиковских переулков. И очень часто проходил мимо храма Святителя Николая в Кузнецах — так дорога лежала. И перед занятиями я со своими одноклассниками время от времени стал в этот храм заходить — это было классе в шестом. Что-то меня там привлекло и заставило заходить все чаще, присматриваться внимательнее. Я заходил во время служб, утром или иногда субботней всенощной — мы же учились по субботам. Мне действительно было это интересно.

Я хорошо помню отца Владимира Рожкова. А вот отца Всеволода Шпиллера, к сожалению, не помню совершенно, хотя мои годы «наблюдательного» посещения совпали с последними годами его служения.

По мере взросления мои посещения стали более осмысленными. И в 1988 году, в год тысячелетия Крещения Руси, когда мне исполнилось 18 лет, я совершенно осознанно крестился. Для меня это уже было не на волне широкого течения людей в сторону Церкви, а просто я к тому времени созрел для принятия самостоятельных решений.

- В вашей практике были случаи, когда вера входила в конфликт с врачебными интересами?

У меня были какие-то недоумения, но потом я их благополучно разрешил. Главное было в том, что по первости я не мог для себя определить, как долго надо поддерживать жизнь у тяжелобольного безнадежного человека. Потом я с помощью советов с опытными в духовном плане людьми определился, и больше этот вопрос для меня не стоит так остро.

- И насколько же долго?

Я считаю, что тяжелобольной человек не должен умереть от голода, от жажды и от удушья. Человек не должен испытывать боль, не должен страдать. То есть до его последней минуты, как бы он ни был безнадежен (а критерии безнадежности очень размыты), искусственно поддерживаются все его жизненно важные функции. Но в остальном мы предоставляем такого больного на волю Божию, позволяем болезни течь ее чередом. Мы должны только облегчать состояние пациента, а не продлевать его мучения, вводя мощные антибиотики или производя какие-то лечебные вмешательства, подчас болезненные.

Больше никаких конфликтов между верой и профессией у меня не было, и даст Бог, и не будет.

- У вас есть необходимость какие-то рабочие вопросы решать с духовником?

Иногда я советуюсь, и даже не столько с духовником, сколько с духовными отцами тех пациентов, которые ко мне попадают. Я ведь работаю в специфическом лечебном учреждении, так что часто контактирую и с духовниками больных.

Бывает так, что у врача непроизвольно возникает чувство вины, когда не удается отвоевать человека у смерти? С этим чувством нужно бороться?

Такое чувство вины — это в первую очередь повод для беседы со своим духовником. Действительно ли было в твоих действиях то, о чем ты сожалеешь, есть ли предмет для покаяния — или его нет? Ведь вполне возможно, это чувство вины происходит от твоей гордыни и от твоих неумеренных ожиданий.

Смерть и воскресение

Можно ли сказать, что врач-реаниматолог знает о смерти больше других? Что для него смерть менее таинственна, более понятна?

Мы смерть-то все-таки знаем с внешней стороны, видим внешнюю канву событий. Что в это время происходит с душой человека — конечно, от нас закрыто.

- Принято ли у нас говорить самому пациенту, что он при смерти?

У больных при смерти обычно не бывает ясного сознания. Другое дело, когда больной еще не при смерти, но уже находится на финишной прямой, с которой возврата нет. Такие больные на моей памяти обычно и не спрашивают о своем состоянии. Они живут сегодняшним днем, и если им сейчас чуть полегче, чем час назад, — им уже хорошо.

- А в других случаях обычно скрывают тяжесть состояния?

От больного не имеет смысла это скрывать, потому что он свое состояние ощущает лучше нас. Другое дело — перспективы. Мы обычно говорим так: вы — тяжело больны, мы сделаем все возможное для вас, чтобы облегчить ваше самочувствие. Такого ответа обычно бывает достаточно.

- А священника можно в реанимацию пригласить?

Можно. Право пригласить священника закреплено в нашем законодательстве. И просят об этом часто. Иногда я, в деликатной форме, стараюсь напомнить о такой возможности, иногда сестры. И многие откликаются, прибегают к таинствам Церкви.

Владыка Антоний Сурожский, описывая опыт работы в госпитале, говорил, что для умирающего самая страшная мысль — что он умирает одиноко. Владыка рассказывал, как «сопровождал» умирание одного тяжелораненого. Умирание в условиях реанимации — оно одинокое?

Знаете, большая часть больных на пороге смерти теряет ясность сознания. Возможно, это так премудро устроено для того, чтобы человек меньше страдал. И мне, по крайней мере, никто не жаловался, что ему одиноко. Если мы видим, что больной умирает, мы стараемся в достаточной степени делать ему обезболивание и медикаментозное успокоение, так что человек этих страданий не ощущает.

- Скажите, в реанимации какие-нибудь праздники отмечают? Пасху например?

Пасха у нас всегда отмечается, как и другие большие церковные праздники: в больницу приходят детки из детского дома поздравлять больных и врачей, сестры из училища, батюшки. И больные, конечно, получают частичку праздничной радости. Но знаете, в этом году на пасхальной неделе у нас умерло очень много больных, которые к этому давно готовились. И у двух наших сестер на Светлой седмице умерли отцы. У нас и обычно так бывает — на Пасху умирает много пожилых больных, которые долго болеют, долго страдают и ждут Пасху, чтобы отойти. Осознавали ли они приход Пасхи? Внешне — не знаю, а душа их, наверно, радовалась. И нас утешает мысль, что их души тоже будут утешены.

- Когда вы читаете о воскрешении Лазаря, вы на это чудо смотрите через призму своей профессии?

Мы считаем день воскрешения Лазаря своим профессиональным праздником, но это в достаточной степени условно. Между тем, что Господь сотворил, и нашей работой нет ничего общего. Господь сотворил чудо, воскресил четверодневного мертвеца. Мы же делаем то, что позволяет сделать природа, естественные законы. И даже почитая и отмечая этот праздник и богослужениями, и застольями, я не могу сказать, что мы хоть в какой-то мере уподобляемся Христу Спасителю в силе излечения, в силе воскрешения. Это совершенно разные вещи.

Здесь, в этом евангельском рассказе, меня больше трогает то, как Спаситель раскрывается с человеческой стороны: как Он прослезился, как ему стало жалко Своего друга. Вот это трогает меня больше всего. Потому что других доказательств всемогущества Божия мне и не надо. Моей вере это ничего не прибавит.

Ранее считалось обязательным и предусматривалось стандартом породы. Сегодня это косметическая процедура, о необходимости которой идут жаркие споры. Одни хозяева утверждают, что она убережет собаку от травм и инфекций, другие относят операцию к жестокому и бесполезному вмешательству.

Что больше приносит резекция – пользы или вреда, как ее проводят и сколько она стоит рассказано в статье.

Купирование ушей у щенков стаффа – традиционная процедура. Раньше эта порода использовались для собачьих боев, а длинные уши неизбежно страдали от зубов противника. Поэтому их начали обрезать.

Какое-то время стандарт признавал только купированные уши у стаффа. Других псов не допускали в участии на выставках. Но в последние годы «собачья мода» изменилась в пользу естественности. Обрезание считается ненужным и даже жестоким.

В России и других странах СНГ большинство заводчиков и владельцев отдают предпочтение классическому «обрезанному» стаффорду, а в Европе и США – псу с некупированными ушными раковинами. За рубежом собаки с короткими ушками считаются лишенными породных признаков и дисквалифицируются. Кроме того, хозяина могут оштрафовать за жестокое обращение с животными.

Некоторые владельцы аргументируют полезность купирования тем, что резекция предотвращает отиты. Однако, когда раковина открыта, она, наоборот, становится идеальной средой для инфекций.

Другие утверждают, что операция поможет избежать повреждения ушей во время стычек. У стаффорда действительно задорный характер. Но уберечь здоровье собаки поможет социализация и предупреждение любых драк, а не обрезание всех выступающих частей тела.

В повальном большинстве уши стаффу обрезают с декоративной целью. Таким образом, острой необходимости купирования нет. Но есть медицинские показания, по которым манипуляция нужна. Ее обязательно проводят в следующих случаях:

обширные ожоги и обморожения;
инфекционно-гнойные воспаления, которые не подаются медикаментозной терапии;
новообразования;
серьезные травмы;
непроходимость ушных каналов.

Необходимость купирования по врачебным показаниям определяет только ветеринар после обследования.

Если хозяин хочет купировать ушки, чтобы придать псу «привычный» экстерьер, необходимо учитывать, что операция может привести к осложнениям. У маленьких щенков могут возникнуть:

повторные кровотечения;
рубцевание;
воспаления;
уплотнение тканей в месте разреза;
некроз тканей;
повреждения мозга при проникновении и обширном распространении патогенных микроорганизмов.

В какой период лучше всего обрезать уши

Хозяева, ратующие за максимально «эстетическую» внешность амстаффов, задумываются, в каком возрасте купировать им уши, как только щенята появляются в доме.

С косметической целью обрезка проводится только щенкам. Оптимальный возраст, до скольки месяцев делать манипуляцию, – от 1,5 до 3-х, максимум 4-х месяцев.

Для столь раннего возраста риск осложнений минимален, а животные относительно легко переносят резекцию. Кроме того, у щенят постарше ушки могут не сформироваться правильно, и процедура будет бесполезной.

Если операция продиктована медицинской необходимостью, нет разницы, в каком возрасте ее проводить – манипуляцию делают на любом году жизни пса по настоянию ветеринарного врача.

Особенности подготовки и проведения купирования

Прежде чем выполнить операцию, собаку нужно подготовить. Стаффорд должен быть:

За 12 часов до процедуры нельзя кормить амстаффа. Иначе его начнет рвать после введения наркоза.

Операция проводится следующим образом:

щенку вводят общий наркоз, ждут, пока он уснет;
на места срезов накладывают швы и повязки, чтобы предотвратить обильное кровотечение;
купируют уши по лекалу.

Формы ушей выбирают индивидуально. Лучше всего выполнять резекцию у ветеринара, которого порекомендует заводчик, так как существует разные виды операции и технологии ее проведения. Делая манипуляцию у проверенного врача, хозяин может ожидать желаемого экстерьера.

Если щенка нежелательно выносить на улицу или он сильно боится – можно купировать уши на дому. Некоторые клиники предоставляют такую услугу. Но стоит учитывать, что так повышается риск инфекции – соблюсти в жилом помещении все правила асептики и антисептики почти невозможно.

Послеоперационный уход

В реабилитационный период важно предотвратить любые осложнения. Для этого:

стаффам одевают воротник, чтобы они не повредили уши;
каждый день обрабатывают швы тампоном, смоченным в хлоргексидине;
появившиеся корочки осторожно размачивают и удаляют;
выгуливают щенка только в сухую погоду в максимально чистом месте;
крайне нежелательно, чтобы пес первую неделю после операции контактировал с другими животными, особенно бродячими.

Первые сутки наиболее критичны. Собака будет отходить от наркоза. Возможна рвота, потеря координации, утрата аппетита или повышенная жажда. Это нормальное состояние. Симптомы пройдут по окончанию действия анестетика.

Последующие 2 – 3 дня ушки у малыша будут сильно болеть. Чтобы облегчить состояние, можно дать анальгетик или нестероидное противовоспалительное средство, рекомендуемые ветеринаром.

Кормят питомца стандартно. Можно включить витаминно-минеральные добавки, соответствующие возрасту и породным особенностям животного.

Восстановительный период в раннем возрасте переносится легко и длится приблизительно неделю. По окончанию этого срока швы снимают, или они рассасываются сами.

Бывает, что купированные уши у стаффордширского терьера не поднимаются. В этом случае их ставят методом «рожкования». Раковины поднимают с помощью карандашей, поролоновых бигуди, лейкопластыря. Как именно – расскажет врач или заводчик.

Не исключены осложнения. Среди них:

воспаления;
гиперемия;
покраснения и сыпь;
образование гноя.

Эти признаки указывают на негативные последствия. При их появлении необходимо срочно обратиться к ветеринару.

Стоимость процедуры

Сколько стоит купирование зависит от:

ценовой политики ветклиники;
возраста щенка – чем он старше, тем дороже стоит резекция;
качества используемых материалов – в основном наркоза и швов;
места проведения процедуры – за вызов врача на дом придется доплатить 500 – 1 000 рублей.

Средняя цена купирования ушей у стаффордширского терьера в Москве составляет 4 000 рублей. Минимум придется заплатить 1 000 р., максимум – 6 000 р. Исправление ранее неправильно обрезанных ушей стоит дороже – 10 000 р.

Купировка ушей стаффордширскому терьеру сегодня чисто косметическая процедура. Более того, в Америке и европейских странах операция – повод для дисквалификации пса и штрафования хозяина. Но в России резекцию разрешено проводить, а делать ее или нет – решает каждый хозяин индивидуально.

А надо ли..?

Купированием ушей у собаки называется удаление хирургическим путем ушной раковины. Делается это чаще с декоративной целью, реже – по медицинским показаниям.

В данной статье будет обсуждаться купирование ушей у стаффа. Если изначально хозяева определились делать щенку такую операцию с исключительно декоративной целью, то производить ее лучше всего в возрасте от полутора до трех месяцев. Главное условие – это стопроцентное здоровье малыша на момент процедуры.

Данная операция производится под общим наркозом. Перед ней малыш не должен принимать пищу в течение не менее половины суток. После нее щенок некоторое время должен ходить в специальном, приобретенном в зоомагазине, воротнике. Это поможет избежать повреждения легко уязвимых после операции ушей. В задачи владельца входит ежедневная обработка швов, усиленное соблюдение правил гигиены, посещение ветеринара при малейших признаках воспаления. Все процедуры следует производить аккуратно и уверенно, используя лекарственные препараты, рекомендованные доктором.

После снятия швов, возможно придется помогать ушкам занять правильное положение, то есть поставить их. Для этого они подклеиваются специальными составами в так называемые «рожки» с помощью поролоновых бигуди, карандашей и т.п. Как это лучше сделать, тоже посоветует специалист.

Если вы определились, когда купировать уши стаффу, то немаловажно понять для себя, нужно ли это делать вообще. Если существуют медицинские показания, такие, как:

воспаления,
нагноения,
травмы,
непроходимость и т.п.,

то вопрос должен решиться в пользу операции, избавляющей собаку от неприятностей со здоровьем. Но купирование в декоративных целях становится все менее популярным. В развитых странах это расценивается, как жестокое обращение с животными, что может повлечь за собой наказание. В нашем государстве владельцы не несут никаких санкций, и решение остается за ними. Но нужно иметь ввиду, что если у вас элитная собака с хорошей родословной, и вы претендуете показывать ее на международных выставках и конкурсах, то после купирования путь на такие мероприятия будет для вас стопроцентно закрыт.

Сегодня любители стаффордширских терьеров идут на процедуру удаления ушной раковины, зачастую удовлетворяя свои собственные стереотипы о внешнем виде собак данной породы. Так же существуют определенные расхожие заблуждения. Например, бытует мнение, что у собак с купированными ушами не случается . Но практика говорит об обратном. Слишком сильно подрезанные уши открывают слуховой проход, становящийся уязвимым для ветра, пыли снега. Это усиливает риск заболевания отитом. Второй причиной в пользу купирования называют большую безопасность травм ушей у собак при драке. Стаффорды отличаются задиристым нравом, но хозяева должны пресекать любую попытку собачьих потасовок. Ведь в схватках могут пострадать не только уши.

Следует напомнить еще и о том, что любое операционное вмешательство может повлечь за собой осложнения. Хотя у щенков заживление проходит обычно быстро и без последствий, бывают случаи длительной кровоточивости, нагноения, воспаления ушей.

Таким образом, принимая решение, купировать уши стаффорду, или нет, хозяин должен понять, какие плюсы и минусы он и его питомец получат в результате названной процедуры. Более того, следует отметить, что международные стандарты все более склоняют «собачью» моду в сторону естественности. Обращает внимание увеличивающееся количество стаффов, да и не только их, с естественной формой ушей, какую им изначально подарила природа.

Все материалы раздела " ".

Купирование ушей у собак проводится по различным причинам – кому-то кажется, что так питомец выглядит более эстетично, кто-то ампутирует ушные раковины у своих любимцев в соответствии с рекомендациями ветеринара, а для бойцовских пород, к которым относится и стаффордширский терьер, в просторечии – стафф, операция по обрезанию ушей делается с целью минимизации травм при столкновении с другими собаками. И даже если Вы не собираетесь заставлять своего питомца участвовать в собачьих боях, стаффордширский терьер с купированными ушами стал уже своеобразным стандартом. Несмотря на кажущуюся простоту операции, проводить её необходимо только при участии квалифицированного ветеринара, как и любое хирургическое вмешательство.

Общие сведения

Подавляющее большинство ветеринаров советуют делать купирование ушей в щенячьем возрасте, так как у взрослой особи теряется большее количество крови, чем у маленького щенка. Другая причина предпочтительности купирования ушей в раннем возрасте состоит в том, что у взрослого животного уши могут обратно не встать. Если питомец лечился от инфекционного заболевания, у него наблюдаются выделения из ушей или повышенная температура, животное просто ослаблено, то купирование ушей проводить не рекомендуется.

В предоперационный период не следует давать питомцу корм, так как на голодный желудок общий наркоз переносится значительно легче. В противном случае собака может тяжело войти в наркоз или даже проснуться во время оперирования. Сама операция длится обычно час – полтора. Обрезка ушей производится в соответствии с имеющимся у ветеринара лекалом.

Послеоперационный период

Обычно собака просыпается после наркоза примерно через два часа. Положите питомца на тёплую подстилку, накройте его одеялом и не допускайте переохлаждения, так как после отхода от наркоза у собаки начнётся озноб. Каждый час переворачивайте питомца с одного бока на другой и поглаживайте его по рёбрам для стабилизации дыхания. Глаза собаки во время операции и после неё будут открыты, но реагировать на окружающую обстановку она не будет. В послеоперационный период можно легонько похлопать по лбу собаки – таким образом мышцы век смогут расслабиться.

После прекращения действия наркоза собаке необходимо попить воды. Если питомец отказывается потреблять жидкость, в течение суток после операции рекомендуется смочить ротовую полость водой, которую собака должна слизать.

В крайнем случае придётся напоить питомца принудительно, открыв ему пасть и залив туда стаканчик с водой или побрызгав жидкостью из шприца.

Скорее всего, сразу после отхода от наркоза координация движения у домашнего любимца будет нарушена, поэтому хозяину необходимо внимательно следить за собакой с тем, чтобы она не травмировалась.

Уши зашиваются специальными рассасывающимися нитками – кетгутом или викрилом , которые исчезнут примерно через месяц. Возможно, после купирования придётся заново поставить уши, сделав с помощью карандаша и специального состава своеобразное бигуди.

Вероятные осложнения

Возможно возникновение осложнений в послеоперационный период. Так, существует опасность кровотечения, вероятность которого возрастает прямо пропорционально возрасту пациента. Купирование ушей также может привести к появлению на месте обреза рубцов или утолщений. У щенков ранки заживают быстрее, чем у взрослых и пожилых собак, поэтому это ещё одна причина, чтобы проводить купирование в молодом возрасте. Кроме того, после хирургического вмешательства может начаться воспаление, поэтому купирование лучше проводить в условиях ветеринарной клиники, где чистоту и стерильность обеспечить легче, чем в квартире или частном доме.

Преимущества и недостатки

Отношение кинологического сообщества к процедуре купирования ушей у собак неоднозначное. В последние годы в странах ЕС и США набирает популярность утверждение о том, что данное действие представляет собой пример жестокого обращения с животными и не обусловлено жизненно важными показаниями. Собаки с обрезанными ушами и хвостами, как правило, не допускаются на международные выставки. С другой стороны, среди собаководов распространено мнение, что купирование ушей способствует профилактике отита , а стаффордширским терьерам данную операцию рекомендуют по причине их агрессивного характера, ведь в потенциальной схватке с другой собакой опасность травмы ушей снижается.

Нужно ли купировать уши щенку стаффа – вопрос на сегодня спорный. Чтобы решить для себя, стоит ли подвергать собаку операции, стоит узнать о ней как можно больше.

Зачем это нужно

Купирование ушей у стаффордширских терьеров - давняя традиция, определяющая привычный облик представителей этой породы.

Когда-то собакам бойцовских и охотничьих пород обрезали уши и хвосты, чтобы обеспечить их безопасность: в длинное ухо противнику легче вцепиться. Кроме того, считалось, что эта процедура предотвращает такие болезни, как бешенство.

Когда формировались стандарты породы, процедура купирования была обязательной. На выставках в числе прочих показателей оценивалось и то, насколько профессионально сформированы уши собаки.

Сегодня доказано, что к распространению бешенства уши никакого отношения не имеют. Если собака здорова, врачебной необходимости в купировании нет. Медицинские показания к ампутации части или всего уха – это воспаления, новообразования, ожоги, обморожения и другие серьезные повреждения. В основном цель операции – исключительно декоративная.

Стаффордширский терьер, который привычен всем - это мощная собака с маленькими заостренными стоячими ушами. Пес, не подвергавшийся хирургическому вмешательству, может показаться для кого-то даже неузнаваемым. В России многие заводчики и владельцы этих животных считают процедуру необходимой.

Между тем во многих европейских странах процедура обрезки считается сейчас негуманной. По этой причине на большинстве международных выставках запрещено участие купированных собак.

На улице сейчас можно встретить стаффа как с купированными, так и с природными ушами. Однако в России их и сегодня чаще всего обрезают.

Стаффордширскому бультерьеру уши не купируют никогда.

Противопоказания

Нельзя купировать уши при любых недомоганиях, снижении иммунитета, инфекциях и т.п. Операция проводится только полностью здоровой собаке. Если есть подозрение на какое-то заболевание – лучше показать щенка ветеринару и только после лечения и полного восстановления думать о хирургическом вмешательстве.

При наличии каких-либо образований или травм ушных раковин решение об операции принимает ветеринарный врач.

Оптимальные сроки

Оптимальный возраст для проведения процедуры – 1,5 – 4 месяца. В более взрослом возрасте возрастают риски кровотечений и других осложнений. Кроме того, купирование ушей у щенков стаффа именно в этом возрасте дает возможность идеально сформировать ушную раковину. Чем младше собака, тем она легче перенесет и быстрее забудет операцию.

Взрослым собакам без медицинской необходимости проводить операцию нежелательно. Чем старше животное, тем выше связанные с вмешательством риски, больше вероятность рубцевания, формирования утолщения.

Порядок проведения операции

За 12 часов до операции щенку нельзя ничего есть, хотя воды нужно давать достаточно.

Процедура выполняется под общим наркозом, так что во время самой операции больно малышу не будет. На места срезов накладываются швы и повязки во избежание кровотечения.

Обрезка делается по лекалу, которое есть у специалиста-хирурга. Форма раковины выбирается исходя из экстерьера. У стаффа высота купированных ушей равна расстоянию от внутреннего уголка глаза до переднего края уха. Операция длится час-полтора. Это зависит от того, как собака входит в наркоз.

Некоторые ветеринарные врачи предлагают купирование на дому. В этом случае надо подготовить место операции, где есть возможность обеспечить стерильность. Нужен стол с хорошим освещением (дневным или под лампой). Приготовьте чистую пеленку, чтобы накрыть стол.

Процедура на дому обойдется дороже.

Период реабилитации

В послеоперционный период собаке придется носить специальный воротник, чтобы она не повредила себе. В первые два-три дня пес будет испытывать боль. Если щенок очень беспокойный, ветеринар может прописать обезболивающее.

Изменений в рационе в это время не нужно.

Гулять с собакой можно только в сухую погоду.

Сразу после прогулки обязательно обработать швы антисептиком. Обработку ватным тампоном, смоченным в Хлоргексидине, нужно делать ежедневно. Если появились корочки, их нужно размочить и осторожно снять.

Швы снимают через неделю. Если использовались саморассасывающиеся нитки, в этом нет нужды.

Если после снятия швов ушки не стоят, их некоторое время подклеивают в «рожки» лейкопластырем.

Не забывайте хвалить и угощать питомца после каждой манипуляции.

Возможные осложнения

Чаще всего встречаются такие осложнения:

кровотечение;
рубцевание, образование утолщения на месте среза;
воспаление.

Если операция проводится в правильном возрасте, в стерильных условиях и проводит ее компетентный ветеринар, осложнений не возникнет.