Психофизиологическая проблема и ее решение. Психофизическая и психофизиологическая проблемы

Мыслителей в разные времена волновало, каким образом материальное, физическое (головной мозг), может порождать идеальное, духовное (мысли, чувства, поезда и т.д.). Впоследствии этот вопрос, один из ключевых и традиционных для психофизиологии, получило название психофизиологической проблемы.

Психофизиологическая проблема - это проблема характера соотношения психической деятельности и деятельности ее головного мозга.

За время развития научного знания существовали различные подходы к ее решению. Сначала ее пытались решать как психофизическую проблему. При решении психофизической проблемы рассматривался вопрос включения души (сознания, мышления) в общую механику мироздания, ее связь с Богом, изобретение собственного места для психического (сознания, мышления) в целостной картине мира.

Так, Р. Декарт рассматривая душу и тело как две самостоятельные, независимые субстанции, стал родоначальником параллелизма (методологической позиции, отрицает взаимодействие психики и мозга).

Учение Декарта, выходит в объяснении сущего из наличия двух противоположных начал - материального и духовного, получило название дуализма Декарта. Подобных взглядов придерживались многие последователи Декарта. Например, в соответствии с представлениями Г. Лейбница, душа и тело действуют независимо и автоматически в силу своей внутренней строения, но действуют согласованно и гармонично, подобно пары точных часов, которые всегда показывают то же время .

Значительную роль в преодолении психофизиологического параллелизма сыграл И.М. Сеченов, который подчеркивал, что нельзя ни отождествлять психическое и физиологическое, ни разделять их. Сущность его психофизиологической концепции заключалась в том, что:

♦ психическое и физиологическое, нервное являются двумя различными по степени сложности деятельностями головного мозга

♦ внутренний, психический мир не может быть полностью сведен к его материальных, нервных основ;

♦ психическое и нервное имеют глубокое внутреннее родство;

♦ психическая деятельность и организация зависят от нервной деятельности и организации;

♦ психическое участвует в поведении как высший регулятор.

Определенным образом взгляды И.М. Сеченова получили развитие

в трудах И.П. Павлова, психофизиологическая концепция которого, объясняя физиологические основы психической деятельности, создавала условия для объяснения самой психической деятельности. Павлов считал, что поскольку физиологическая деятельность, лежащая в основе психики и предопределяет ее, полностью детерминированной и представляет собой отражение окружающего мира, постольку и психическая деятельность, зависит от своего физиологического фундамента, должна рассматриваться, как детерминирована внешним миром, но как несравненно сложнее .

Среди зарубежных психофизиологических концепций XX в., Связанные с решением психофизиологической проблемы, выделяются три основных направления: 1-й - дуалистические концепции, исходящие из принципиальной разнородности двух противоположностей - материи и духа; 2-й - концепции параллелизма, которые пытаются синтезировать материалистические и идеалистические подходы; 3-й - концепции, в которых выражаются идеи зависимости сознания от материальной организации человека .

Несколько концепций, которые имеют отношение к решению психофизиологической проблемы, были сформулированы в советской науке.

Поскольку сущность первой концепции можно кратко выразить в тезисе - "психическое является формой движения материи", она не оставляет места для категории идеального и субъективного, а потому, по сути снимая категорию психического, снимает и саму психофизиологическую проблему. Сущность второй заключалась в понимании соотношения психического и физиологического как низшего и высшего. Представители третьей определяли психическое, идеальное как качество определенного класса физиологических процессов, протекающих в головном мозге.

И последняя, четвертая концепция, в рамках которой психофизиологическая проблема решается наиболее полно, базируется на теории функциональной системы П.К. Анохина. По мнению целого ряда выдающихся ученых: Б.Ф. Ломова, В.Б. Швырковым, К.К. Платонова, Е.П. Ильина, К.В. Судакова и других, подход к решению проблемы соотношения психологии и физиологии стал возможным именно на основе теории функциональной системы и связан с изучением общих принципов целостной деятельности организма.

Основываясь на указанной концепции, можно сказать, что решение психофизиологической проблемы заключается в том, что соотношение психических и физиологических процессов рассматривается не с помощью прямого сопоставления, а через их сочетание в единую систему в которое осуществляется с помощью качественно своеобразных системных процессов. Таким образом, психическое и физиологическое выступают одно по отношению к другому именно как системные процессы .

Суть психофизиологической проблемы – в соотношении мозга и психики, психического и физиологического. Психофизиологическая проблема является частным аспектом проблемы психофизической, в центре которой – вопрос о месте психического в природе, о соотношении психических и материальных явлений. Психофизическая проблема стала уступать место в психологии психофизиологической проблеме с XVII века, что связано с развитием медицины. С конца XIX века о психофизической проблеме практически перестали говорить.

Психофизиологическая проблема - вопрос о соотношении психических и физиологических процессов в конкретном организме (теле). В такой формулировке она составляет основное содержание предмета психофизиологии.

Проблема соотношения психики и мозга, души и тела, разведения их по разным уровням бытия имеет глубокие исторические традиции, прежде всего традиции европейского мышления, отличные от восточных систем миросозерцания. В европейской традиции термины “душа” и “тело” впервые стал рассматривать с научных позиций выдающийся философ и врач Рене Декарт, живший в XVII веке. По представлению Декарта, тело – это автомат, действующий по законам механики и только при наличии внешних стимулов. Именно Декарт выдвинул идею рефлекса как машинообразного ответного поведенческого акта (хотя сам термин “рефлекс” был предложен спустя столетие). Душа, напротив, - особая сущность (субстанция), состоящая из непротяженных явлений сознания – “мыслей”. Именно мысль является наиболее доступным объектом самонаблюдения. Отсюда знаменитое утверждение: “Я мыслю, следовательно, я существую”.

Декарт рассматривал душу и тело как две самостоятельные, независимые субстанции. Однако как душа может влиять на деятельность тела, так и тело, в свою очередь, способно сообщать душе сведения о внешнем мире. Для объяснения этого взаимодействия Декарт предположил, что в мозгу человека имеется специальный орган – шишковидная железа – посредник между душой и телом. Воздействие внешнего мира вначале передается нервной системой, а потом тем или иным способом “некто” (гомункулус) расшифровывает содержащуюся в нервной деятельности информацию. Учение Декарта получило название дуализма Декарта.

Выступившие против взгляда на психику как на особую субстанцию Т.Гоббс и Б.Спиноза утверждали, что она полностью выводима из взаимодействия природных тел, но позитивно решить психофизиологическую проблему они не смогли. Гоббс предложил рассматривать ощущение как побочный предмет материальных процессов. Спиноза, полагая, что порядок идей тот же, что и порядок вещей, трактовал мышление и протяженность как нераздельные и вместе с тем не связанные между собой причинными отношениями атрибуты бесконечной субстанции – природы.

Выдающийся философ и математик Г.В.Лейбниц, совмещая механистическую картину мира с представлением о психике как уникальной сущности, выдвинул идею психофизиологического параллелизма. Согласно его представлениям, душа и тело действуют независимо и автоматически в силу своего внутреннего устройства, но действуют удивительно согласованно и гармонично. Они подобны паре часов, которые всегда показывают одно и то же время, хотя и движутся независимо. Итак, психофизиологический параллелизм – противопоставление психики и мозга как независимо существующих друг от друга явлений; вариант толкования психофизиологической проблемы, согласно которому психическое и физиологическое представляют собой два самостоятельных ряда процессов, неотделимых друг от друга, коррелирующих, но не связанных между собой отношениями причины и следствия.

Материалистическую интерпретацию психофизиологический параллелизм получил у Д.Гартли и других натуралистов. Психофизиологический параллелизм особую популярность приобрел в середине XIX в., когда с открытием закона сохранения энергии стало невозможно представлять сознание по типу особой силы, способной произвольно изменять поведение организма. Вместе с тем дарвинское учение требовало понимания психики как активного фактора регуляции жизненных процессов. Это привело к появлению новых вариантов концепции психофизиологического взаимодействия (У.Джеймс). В конце XIX – начале XX века получила распространение махистская трактовка психофизиологической проблемы, согласно которой душа и тело построены из одних и тех же “элементов”, а поэтому речь должна идти не о реальных взаимосвязях реальных явлений, а о корреляции между “комплексами ощущений”. В противоположность различным идеалистическим концепциям диалектический материализм трактует психофизиологическую проблему, исходя из понимания психики как особого свойства высокоорганизованной материи, которое возникает в процессе взаимодействия живых существ с внешним миром и, отображая его, способно активно влиять на характер этого взаимодействия.

Итак, первое решение психофизиологической проблемы можно обозначить как психофизиологический параллелизм. Суть его заключается в противопоставлении независимо существующих психики и мозга (души и тела). В соответствии с этим подходом психика и мозг признаются как независимые явления, не связанные между собой причинно-следственными отношениями.

В то же время наряду с параллелизмом сформировались еще два подхода к решению психофизиологической проблемы: психофизиологическая идентичность и психофизиологическое взаимодействие.

Психофизиологическая идентичность – полное отождествление психического с физиологическим. Примером такого подхода может служить метафора: “Мозг вырабатывает мысль, как печень – желчь”.

Психофизиологическое взаимодействие – идеалистический подход к психофизической проблеме, согласно которому сознание и его нервный (телесный) субстрат представляют собой два самостоятельных начала, оказывающих влияние друг на друга и взаимодействующих между собой. Дуализм этой концепции (восходящей к Р.Декарту) несовместим с научным объяснением психической регуляции поведения человека как целостного существа.

Эволюция представлений о рефлексе. Высказанная Декартом идея о рефлекторном принципе организации простейших поведенческих актов нашла свое плодотворное развитие в дальнейших исследованиях, в том числе направленных на преодоление психофизиологического параллелизма. Большую роль в этом сыграл выдающийся русский физиолог И.М.Сеченов. Он обосновал возможность распространения принципа рефлекса как детерминистического принципа организации поведения на всю работу головного мозга.

Сеченов утверждал, что психические акты носят такой же строго закономерный и детерминированный характер, как и акты, считающиеся чисто нервными. Он ввел представление об иерархии рефлексов, доказав, что наряду с элементарными имеется множество сложных рефлексов - это рефлексы с усиленным и задержанным концом, при которых происходит актуализация прошлого опыта. Мысль, по Сеченову, – это психический рефлекс с задержанным окончанием, развивающийся по внутренней цепи ассоциированных рефлексов, а психический рефлекс с усиленным окончанием – это аффект или эмоция. Он ввел также представление о психическом элементе – интегральной части рефлекторного процесса, благодаря которому организм может активно приспосабливаться к среде. Рассматривая психическое чувствование как неотъемлемый элемент внутренней структуры рефлекса, Сеченов прочно связал понятие психического с рефлексом, обосновал невозможность отрыва психического от рефлекторной деятельности.

В дальнейшем в исследованиях И.П.Павлова и его школы исследования рефлекторной деятельности мозга получили глубокое теоретико-экспериментальное развитие.

Проблема соотношения души и тела, мозга и пси­хики имеет давнюю историю, определенные познава­тельные традиции и не столь уж большое число вари­антов решения. Прежде всего, необходимо внести терминологическую ясность в соотношение понятий «психофизическая проблема» и «психофизиологиче­ская проблема». В литературе можно встретить раз­личные трактовки соотношения этих понятий. Первоначально проблема ставится как соотноше­ние между телом и душой и решается в области фило­софии. Различными аспектами данной проблемы яв­ляются соотношение между сущностями души и тела, их взаимосвязь, первичность и т. д. М. Г. Ярошевский отмечал, что философы решали задачу включения души в общую картину мироздания. В таком виде проблема получила название психофизической.

Развитие естествознания к середине XIX в. позво­лило подойти к проблеме как конкретно-научной. Впервые это было осуществлено в психофизике, ко­торая была создана как наука о соотношении души и тела, но использовала методы конкретных наук. В психофизике проблема была переформулирована как соотношение между физическими параметрами стимула и психическими процессами (ощущения­ми). Позже в физиологии она была поставлена как вопрос о соотношении между ^ психическими и нервными процессами в конкретном организме (теле). В такой формулировке она обычно называется психофизиологической проблемой.

Известно несколько вариантов решения данной проблемы. Один из них - психофизиологический па­ раллелизм. Суть его заключается в противопоставле­нии независимо существующих психики и мозга (души и тела). «В соответствии с этим подходом пси­хика и мозг признаются как независимые явления, не связанные между собой причинно-следственными отношениями» (Марютина, 1997. С. 8). В психологии такой точки зрения придерживался В. Вундт, для ко­торого, как известно, физиологические методы игра­ли вспомогательную роль в исследовании психиче­ского, а главная роль отводилась интроспекции. Психофизиологический параллелизм не отошел в прошлое и в XX в.: «Известно, что выдающиеся фи­зиологи XX в. Шеррингтон, Эдриан, Пенфилд, Экклс придерживались дуалистического решенияпсихофизиологической проблемы. Согласно их мне­нию при изучении нервной деятельности не надо принимать во внимание психические явления, а мозг можно рассматривать как механизм, деятельность определенных частей которого в крайнем случае па­раллельна разным формам психической деятельно­сти. Целью психофизиологического исследования, согласно их мнению, должно являться выявление за­кономерностей параллельности протекания психиче­ских и физиологических процессов» (Марютина, 1997. С. 9-10).

Психофизиологический параллелизм обходит сто­роной очевидные факты влияния психического состо­яния человека на физическое (например, возникно­вение психосоматических заболеваний или исцеление словом от телесных недугов) и игнорирует влияние фи­зического состояния человека на психическое.

Другая точка зрения на проблему - психофизиоло­гическое соответствие, или психофизиологическая иден­тичность. Примером такого подхода служит известная метафора: «Мозг вырабатывает мысль, как печень - желчь». Данный подход представляет собой край­нюю форму физиологического редукционизма. Основой для этого подхода послужило открытие Д. Хьюбелом и Т. Визелем клеток-детекторов, реаги­рующих лишь на определенные стимулы. «По мне­нию сторонников этой теории, только незнание не позволяет нам пользоваться языком нервной дея­тельности, когда мы описываем психические явле­ния. Когда мы видим, например, стул, в будущем мы сможем заменить фразу: "Я вижу стул" несколько бо­лее распространенной: "Группа нервных клеток аль­фа посылает 738 импульсов в определенной последо­вательности группе нервных клеток бета детекторам стула, которые идентифицируют предмет внешнего мира"» (Ярвилехто, 1992. С. 25). Представителями тео­рии идентичности являются Г. Фейгль, Г. Барлоу, один из крупнейших современных методологов науки М. Бунге и др. Самое распространенное возражение против теорий психофизиологической идентичности состоит в том, что сознание человека как форма отра­жения окружающей реальности оказывается ненуж­ным, если в центральной нервной системе все равно происходит обнаружение всех параметров окружения. И тот и другой варианты решения проблемы являются вариантами эпифеноменализма - взгляда на психику как эпифеномен физиологических процессов, т. е. «побочное явление, никак не влияющее на ход мате­риального процесса» (Гиппенрейтер, 1996. С. 228).

Третий, компромиссный вариант решения проб­лемы - психофизиологическое взаимодействие. Предполагая, что психическое и физиологическое имеют разные сущности, этот подход допускает опре­деленную степень взаимодействия и взаимовлияния. Психологическое взаимодействие представляет со­бой вариант паллиативного, т. е. частичного решения проблемы (Марютина, 1997), поскольку лишь отодвига­ет неизбежное возникновение вопроса о соотношении психических и физиологических процессов. Этот во­прос, в свою очередь, при исходном признании того, что психологическое и физиологическое имеют раз­ную сущность, снова приводит нас к решению проб­лемы в духе психофизиологического параллелизма (Гиппенрейтер, 1996).

При всей сложности данной проблемы имеются некоторые подходы к ее решению, свободные от не­достатков параллелизма, теории идентичности и тео­рии взаимодействия. В философско-методологическом плане для решения проблемы необходимо раз­вести онтологический и гносеологический планы данной проблемы (Гиппенрейтер, 1996): онтологиче­ский план - существование внешнего мира, проте­кание различных явлений в душе и теле человека; гносеологический план - подходы к пониманиюэтих явлений с точки зрения различных наук, мыс­ленные репрезентации этих явлений в сознании людей. В этом смысле физиологическое и психоло­гическое описание - два различных вида мыслен­ных репрезентаций единого процесса (Ю. Б. Гип­пенрейтер справедливо замечает при этом, что со­временная наука пока не в состоянии ответить, какого именно процесса).

Для иллюстрации данного положения Ю. Б. Гип­пенрейтер предлагает следующий мысленный экспе­римент. Представим себе некоего гипотетического инопланетянина, который, впервые прилетев на Зем­лю, имеет набор необыкновенных «фильтров», через которые он рассматривает жизнь людей: «И вот, взяв один фильтр, он обнаружил бы, что массы наполнены какими-то состояниями: гневом, радостью, ненави­стью, восторгом и что эти состояния распространяются на другие массы, заражают их, влияют на их функцио­нирование. Взяв другой фильтр, он увидел бы совсем другое, например распределение информации: сгустки информации, каналы передачи информации и т. п. Он увидел бы, что плотность информации не соответ­ствует плотности распределения самих масс, что ин­формация скапливается и оседает в одних местах (на­ пример, в библиотеках), рождается в других (в головах ученых) и т. д. Через третий фильтр он увидел бы только биохимические процессы и больше ничего, а через четвертый - трансформацию метрических тензоров. И все это, повторяю, он увидел бы, наблюдая один и тот же процесс - существование в пространстве и времени сгу­стков высокоорганизованной материи. Что же, он мог бы назвать его процессом жизнедеятельности человека (или человечества), понимая, однако, необыкновенное богатство и разносторонность этого процесса» (Гип­пенрейтер, 1996. С. 233).

Такая точка зрения получила название эмпириче­ского параллелизма. При таком варианте решения проблемы остаются открытыми многие вопросы, но самый главный из них - где заканчивается область, в которой правомерны физиологические описания, и начинается область психологического изучения яв­лений. Как отмечают В. П. Зинченко и М. К. Мамардашвили (1977), Ю. Б. Гиппенрейтер (1996), большую помощь в решении этой проблемы играет физиоло­гия. Физиология помогает психологам сформулиро­вать точку зрения на сущность физиологических про­цессов (например, представление А. А. Ухтомского о функциональном органе как любом временном соче­тании сил), на место психологической реальности в построении живого движения (Н. А. Бернштейн), на гибкость функционирования нервной системы и уча­стие психических инстанций - «акцепторов дейст­вия», «образов потребного будущего» и т. д. - в регуля­ции жизнедеятельности (П. К. Анохин). А совершен­ствование методов физиологического исследования позволяет определить более точно водораздел между предметными областями двух смежных наук.

План ответа:

1. Определения психофизической и психофизиологической проблем.

2. Постановка психофизической проблемы Р. Декартом и 5 вариантов её решения

3. Решение психофизической и психофизиологической проблем И.М. Сеченовым

4. Неклассическая физиология Бернштейна. Физиология активности

Схема рефлекторного кольца

Уровни построения движений

5. Концепция системной динамической локализации ВПФ А.Р. Лурии

1. Определения

Психофизическая проблема – проблема соотношения психического с телесным (материальным), т.е. проблема места психических явлений во всеобщей взаимосвязи явлений материального мира. Именно так она была поставлена в 17 веке Р. Декартом.

Психофизиологическая проблем а – проблема соотношения психического с одним конкретным видом материальных процессов – физиологическими процессами, т.е. проблему соотношения психического и физиологического.

Существует 2 взгляда на соотношение этих проблем:

Суть одна и та же, только по-разному называемая.

Разные проблемы, причем переход от психофизической проблемы к психофизиологической произошел в 18 веке.

Для многих ученых 18-19 вв. психофизическая проблема превратилась в психофизиологическую: это сузило исследовательский горизонт, и изучение зависимости психики от различных сфер действительности свелось к зависимости только от физиологии (так считает Соколова)

2. Рене Декарт впервые поставил психофизическую проблему соотношения 2 субстанций – «мыслящей» души и «протяженного» тела. С его времен наметилось пять подходов к решению данной проблемы:

1. позиция параллелизма утверждает независимость психики от физиологических процессов, происходящих в НС (и наоборот). При этом статус психического может снижаться, и тогда психика переходит в разряд эпи-феноменов. Такой позиции придерживались многие представители бихевиоризма, которые были уверены, что понятие «сознание», используемое в психологии, ничего не добавляет к их знанию о поведении человека.

Томас Гоббс. Существует только телесная субстанция (она же и мыслящая). Мысли же («призраки») – всего лишь субъективные производные от объективных внешних телесных движений. Нет ни одного понятия в уме, которое не было бы порождено органом ощущения. Т.е. психическое – всего лишь придаток физиологического, не существующий в объективности эпифеномен. Суть параллелизма в том, что существуют 2 реалии: физиологическая и психическая. Они полностью соответствуют друг другу и не пересекаются. Как только случается что-то в одной реальности – сразу же случается и в другой. То, что происходит в сознании соответствует, но не на зависит от того, что происходит в мозге, и наоборот.

Есть 2 варианта:

Материалистический параллелизм :

Эти идеи продолжали «вульгарные» материалисты 19в (Бюхнер, Фогт и Молешотт: мозг выделяет мысль так же, как печень желчь): никакой психический процесс не может существовать без мозга, а поэтому нужно ликвидировать психологию как науку, заменив ее физиологией. Подобные попытки предпринимались в 50-е гг. последователями Павлова. Более спокойно смотрели на это все представители гештальтизма: они не решались ликвидировать психологию как науку, а просто говорили об изоморфизме (соответствии) процессов в мозге и в феноменальном поле.

Идеалистический параллелизм :

Философ Лейбниц в 18в. в своей монадологии (его учение) говорил: весь универсум состоит из монад и их сочетаний (монада – дух, душа). В отличие от Гоббса, он говорит, что суть этой души (монады) – способность к действию. Т.о. душа – «двигатель» тела.

Принцип предустановленной гармонии: душа следует своим законам, а тело – своим, и они сообразуются в силу гармонии, предустановленной между всеми субстанциями, т.к. они все – выражения одного универсума. Т.о. у нас тут тот же параллелизм, но здесь душа – главная, а тело – производное.

Критика: параллелизм внутренне противоречив: психическое и физическое – разные реальности, но они взаимодействуют в целостном организме.

2. Декарт: решение проблемы в духе взаимодействия . Будучи бестелесной сущностью, душа может оказывать влияние на тело, соприкасаясь с ним в шишковидной железе мозга. Психическое никак не связано с материальным миром. Но материальный мир может провоцировать самые низшие душевные процессы, например, эмоции («страсти»). Высшие же психические процессы независимы от внешнего и зависят только от воли души. Позицию психофизического взаимодействия (постепенно переросшую в психофизиологическую) разделяли многие в 18 в. – Экклз, Шеррингтон, де Шарден и др. Идею взаимодействия разделял так же У. Джеймс. Он определял функцию мозга как «трансмиссивную», т.е. «высвобождающую» Мозг – это особый прибор, который делает духовные сущности явными в материальном мире, но ни в коем случае не производит их. Аналог с телеприемником (телевещание существует независимо от нас, но телевизор, если мы настроимся, позволяет получать нужную информацию).

Критика: одно из возражений заключается в обращении к закону сохранения количества энергии. В самом деле, ведь если бы материальные процессы вызывались идеальной, психической причиной, то это означало бы возникновение энергии из ничего (и наоборот). Т.е. если психический процесс понимается как нематериальный, то данная теория вынуждена признать возникновение материи из ничего и превращении материи в ничто.

3. корреляционный подход объединяет в себе черты решения психофизиологической проблемы в русле параллелизма и взаимодействия. Его сторонники утверждают, что «не знают» какова связь между мозгом и психикой, да и есть ли она, однако, объективно фиксируют, что определенные воздействия на человека приводят к регистрируемым изменениям как в сфере психического, так и в сфере физиологического. Возможно, за этими изменениями стоит третий фактор, но этот фактор – непознаваем.

4. принцип тождества гласит, что психическое и физиологическое – суть одно и то же, дело не в качественных, а в степенных отличиях. Пример: часовой механизм. Грубые часы измеряют время с точностью до часов и минут (физиология), а сверхточные атомные часы могут фиксировать миллионные доли секунд (психология будущего). Различие же между физиологическими и психологическими механизмами аналогично различиями между минутами и миллисекундами.

5. принцип дополнительности (единства). Психофизическую проблему можно решить и не ликвидируя психологию как науку и не рассматривая психическое и физическое как разную реальность. Барух (Бенедикт) Спиноза приписывал атрибутику «протяженности» и «мышления» одной субстанции (т.е. если что-то для тела выступает как действие, это же для души выступает как идея) => Т.е. чем более активен человек в мире, тем более адекватные идеи о мире получает. И, наоборот, чем глубже познает закономерности мира – тем более совершенно его действование => И тогда человек укрощает свои аффекты и в то же время «жизнь лишь по предписанию разума» => достигает состояние «высшего блаженства».

Итак, душа и тело – субстанционально одно и то же, действие и мысль неразделимы. И нет ни одного психического образования, которое одновременно не было бы физическим. И наоборот. Но, для последующего материализма такое утверждение неверно: Спиноза слишком широко понимал «психическое»: ведь не каждое же физическое образование способно отражать мир «психически».

Рубинштейн: физиологическое и психическое – это одна и та же отражательная деятельность, но рассматриваемая соответственно психологией и физиологией в разных отношениях. Психическое и физиологическое – это 2 стороны одного и того же явления (как, например, температура и плотность – две характеристики материального тела). Для полного описания явления (человека) необходимо учитывать и ту, и другую сторону процесса отражения.

3. Решение И.М. Сеченовым психофизической и психофизиологической проблем.

ИМС понимал психическую деятельность как рефлекторную (после своего открытия явления центрального торможения). Торможение – фундаментальный принцип функционирования НС. В явлении центрального торможения ИМС увидел механизм произвольного (волевого) поведения, которое объяснялось ранее лишь принципом свободы воли.

Кажущиеся свободными акты подчиняются определенным объективным законам. Например: человек может усилием воли тормозить свой порыв отдернуть руку от возможной опасности. Это результат сложной рефлекторной деятельности субъекта.

Общий объективный закон психического по ИМС – рефлекторный принцип осуществления любой психической деятельности.

Психическое по ИМС не может быть эпифеноменом физиологического, т.к. оно необходимо для отражения внешнего мира субъектом в процессе его деятельности. Психическое – интегральная часть всего целостного процесса рефлекторной деятельности организма.

Рефлекторное понимание психики: в каждом психическом акте есть определенное начало, середина и конец. Начало – возбуждение чувствующего нерва, имеющее своим истоком внешнее воздействие (без внешнего воздействия нет и мыслительного акта по ИМС, т.к. мысль человека всегда возникает в ответ на поставленный вопрос). Этим он предвосхищает идею Бернштейна НА. о целевой детерминации психических процессов, идею М.М. Бахтина о диалогической природе человеческого мышления и волевого решения, идею интериоризации (то, что кажется внутренним побуждением к действию по своему происхождению является изначально внешним).

Само протекание мыслительного (или любого другого высшего) процесса строго детерминировано и подчиняется непреложным законам. Характер задачи обуславливает протекание психического процесса.

Закономерно детерминированным оказывается и конец акта. Он, как правило, выражается внешним мышечным движением.

Итак, психическое – интегральная составляющая всего рефлекторного процесса. ИМС допускал существование бессознательной психической жизни (чувствование может быть весьма слабым, не доходящим до сознания), и не отождествлял психическое и физиологическое (психология – самостоятельная наука). Предмет психологии – учение о происхождении психических деятельностей. Т.к. психическое изначально имеет объективные формы своего существования и проявления, следовательно, методология должна быть объективно-генетической и занимаются ею пусть физиологи.

Решение психофизической и психофизиологической проблем – ИМС считал неправильным отождествлять физиологическое и психическое, рассматривая последнее как предмет психологической науки, но при этом признавал невозможность существования любого психического процесса без его физиологического обеспечения.

Принадлежность каждого психического процесса конкретному индивиду, в жизнь которого он включается как его переживание, и отношение его к внешнему предметному миру, который он отражает, свидетельствуют о связи психического с физическим и ставят так называемую психофизическую проблему , т. е. вопрос о взаимоотношении психического и физического.

Различное решение этого вопроса служит основным водоразделом между материализмом и идеализмом. Материализм утверждает первичность материи и рассматривает психику, сознание, дух, идею как нечто производное; идеализм разных видов и толков, наоборот, утверждает первенство и независимость идеи, духа, сознания, психики.

С тех пор как Декарт резко противопоставил друг другу материю и дух как две различные субстанции, психофизическая проблема приобрела особенную остроту. В принципе, в философском плане душа и тело, психика и организм были дуалистически разъединены. Между тем факты сначала обыденной жизни, а затем и данные всё более углублённого научного исследования на каждом шагу свидетельствовали о наличии между ними определённых взаимоотношений. Особенно яркие доказательства взаимосвязи психики и организма дали генетическое исследование и патология. Изучение развития нервной системы в филогенезе с показательной ясностью вскрыло соответствие между уровнем развития центральной нервной системы и психики. Изучение патологических случаев, особенно нарушения деятельности различных участков коры больших полушарий головного мозга, которые влекли за собой выпадение или нарушение психических функций, с полной доказательностью установило зависимость, существующую между психикой и деятельностью коры. Наконец, и в пределах нормального функционирования организма многообразно обнаруживается взаимосвязь в изменении физиологических и психологических функций. Эти факты нужно было теоретически интерпретировать, чтобы согласовать их с философскими предпосылками. В этих целях на основе дуалистических предпосылок, установленных Декартом, были выдвинуты две основные теории: теория психофизического параллелизма и теория взаимодействия.

Обе эти теории исходят из внешнего противопоставления психических и физических процессов; в этом противопоставлении и заключается их основной порок.

Теория психофизического параллелизма утверждает, что психическое и физическое составляют два ряда явлений, которые, с одной стороны, звено за звеном соответствуют друг другу и вместе с тем, как параллельные линии, никогда не пересекаются, т. е. не сплетаются и не воздействуют реально друг на друга.

Учение о психофизическом параллелизме соединялось с различными философскими концепциями - начиная от метафизического идеализма (панпсихизм - учение о всеобщем одушевлении) и кончая механистическим материализмом (эпифеноменализм - сознание как нереальное сопутствующее явление). В соответствии с этим философская интерпретация теории изменялась, но основная идея о том, что психические и физические явления образуют два различных ряда явлений, друг другу соответствующих, но друг на друга не воздействующих, сохраняется и определяет понимание взаимоотношения психического и физического, господствовавшее у большинства психологов последнего времени. Некоторые психологи принимали при этом одно - однозначное соответствие между психическим и физическим, т. е. предполагали, что как каждое психическое явление соответствует физическому, так и обратно, каждому физическому явлению соответствует психическое. Эта теория универсального психофизического параллелизма приводит к панпсихизму (Фехнер, Паульсен; у нас Бехтерев). Но большинство психологов, остающихся в рамках науки, а не метафизики, говорит о соответствии психических и физических явлений, утверждает лишь, что каждое психическое явление соответствует физическому, не утверждая в универсальной форме обратного положения. Теория психофизического параллелизма на основе механистического материализма превращает психику, сознание в эпифеномен, в бездейственное сопутствующее явление реальных физических процессов, лишая их таким образом всякой действенности и реальности.

Джемс назвал эту разновидность психофизического параллелизма теорией автоматизма. Со свойственной ему яркой образностью он характеризует её следующим образом: «Согласно теории автоматизма, - говорит он, - если бы мы знали в совершенстве нервную систему Шекспира и абсолютно все условия окружавшей его среды, то мы могли бы показать, почему в известный период его жизни его рука исчертила какими-то неразборчивыми мелкими чёрными значками известное число листов, которое мы для краткости называем рукописью «Гамлета». Мы могли бы объяснить причину каждой помарки и переделки: мы всё б это поняли, не предполагая притом в голове Шекспира решительно никакого сознания. Слова и фразы мы будем при этом рассматривать не как знаки известных идей, а просто как чисто внешние факты. Подобным же образом теория автоматизма утверждает, что мы могли бы написать подробнейшую биографию тех 200 фунтов, или около того, тепловатой массы организованного вещества, которая называлась Мартин Лютер, не предполагая, что она когда-нибудь что-либо ощущала. Но, с другой стороны, ничто не мешало бы нам дать столь же подробный отчёт о душевной жизни Лютера или Шекспира, такой отчёт, в котором нашёл бы место каждый проблеск их мысли и чувства. Тогда душевная жизнь человека представилась бы нам протекающей рядом с телесной, причём каждому моменту одной соответствовал бы известный момент в другой, но между тем и другим не было бы никакого взаимодействия. Так мелодия, льющаяся со струн арфы, не замедляет и не ускоряет колебания последних; так тень пешехода сопровождает его, не влияя на скорость его шагов».

Жизнь человека, таким образом, разлагается на две разнородные составные части. Каждый человек живёт в двух различных планах; у него две параллельные жизни: одна - реальная жизнь его действий, которая протекает у него, как у автомата, совершенно независимо от того, что у него есть сознание; другая - жизнь его переживаний, лишённых какого-либо действенного значения. Сознание оказывается лишь эпифеноменом, побочным явлением реальных физических процессов, лишённым какого бы то ни было действенного значения. Поскольку только действующее заслуживает названия действительного, такая бездейственная психика вряд ли могла бы быть признана действительной.

Теория психофизического параллелизма совершает двойную ошибку. Ошибочным является как то, что она дуалистически противополагает психические и физические явления в качестве двух чуждых друг другу рядов явлений, так и то, что она при этом предполагает между ними однозначное соответствие в духе старых локализационных теорий, согласно которым существует точечное соответствие психических процессов - даже самых сложных - и физиологических процессов в определённой нервной клетке. Несостоятельность этой локализационной теории, являющейся конкретной реализацией психофизического параллелизма, доказывается всеми современными данными научного экспериментального и клинического исследования.

Не более удовлетворительна по существу и теория взаимодействия . Многообразные факты, свидетельствующие, с одной стороны, о том, что с физиологическими изменениями в организме часто связаны и изменения в области психики и что, с другой стороны, при психических процессах, например сильных эмоциях, наблюдается и ряд физиологических изменений в организме, легче всего укладывались в схему взаимодействия. На языке обыденной жизни соотношение между психическим и физическим обычно выражается в форме наивной теории взаимодействия. Ряд психологов, которые, чувствуя неудовлетворительность теории параллелизма, оказались не в состоянии преодолеть те дуалистические предпосылки, на которых она покоится, попытались признать эту ходячую концепцию о психофизическом взаимодействии принципиальным теоретическим разрешением вопроса о взаимоотношении психических и физических процессов. Однако теоретически эта концепция явно несостоятельна. Основная ее ошибка, общая у неё с теорией психофизического параллелизма, заключается в том, что она остаётся на дуалистических позициях, признавая психическое и физическое (в частности физиологическое) двумя внешними, друг для друга разнородными сущностями или явлениями. Так же как в теории психофизического параллелизма, человек и всякий наделённый психикой организм расчленяется на два разнородных компонента, хотя при этом и признаётся, что эти компоненты внешне взаимодействуют друг с другом. Взаимоотношение психического и физического мыслится по схеме чисто внешнего, грубо механического взаимодействия. Борьба сторонников теории взаимодействия против превращения сознания человека в лишённый действенного значения «эпифеномен», к которому приходит теория психофизического параллелизма, в принципе могла бы быть вполне правомерной, но на основе дуалистических предпосылок теории взаимодействия она приводит к совершенно неправомерному представлению о том, будто психические силы извне воздействуют на течение физиологических процессов. Неизбежным следствием признания такого внешнего включения психических причин в физические процессы явилось бы отрицание закономерности физических явлений. Несостоятельность как теории параллелизма, так и теории внешнего взаимодействия психического и физического обнаруживает невозможность дать теоретически удовлетворительное разрешение психофизической проблемы на основе дуалистической концепции.

Этим дуалистическим теориям, господствовавшим в традиционной психологии, противопоставляются теории тожества. Теории тожества сводят психическое к физическому или, наоборот, физическое к психическому.

Сведение психического к физическому лежит в основе поведенческой психологии. С точки зрения этой механистической психологии данные сознания могут быть безостаточно сведены к физиологическим процессам и в конце концов описаны в тех же терминах механики и химии, что и физические данные; они не являются своеобразным видом существования. Это позиция вульгарного механистического материализма. Она совершенно не в состоянии объяснить те в высшей степени сложные взаимоотношения между мозгом и психикой, которые раскрыла современная психоневрология.

Наряду с этой механистической теорией выступает и идеалистическая теория тожества в духе феноменализма или откровенного спиритуализма.

В противовес как дуализму, противопоставляющему психическое и физическое, так и учению о тожестве психического и физического в духе механистического материализма у одних, спиритуализма у других, советская психология исходит из их единства, внутри которого и психическое и физическое сохраняют свои специфические свойства.

Принцип психофизического единства - первый основной принцип советской психологии. Внутри этого единства определяющими являются материальные основы психики; но психическое сохраняет своё качественное своеобразие; оно не сводится к физическим свойствам материи и не превращается в бездейственный эпифеномен.

Признанием этих общих философских положений дело психологии в разрешении психофизической проблемы не заканчивается. Не достаточно признать принцип психофизического единства как руководящее начало, надо конкретно реализовать его. Это трудная задача: об этом свидетельствуют многократные попытки как со стороны психологов, так и со стороны физиологов разрешить эту задачу.

При разрешении психофизической проблемы необходимо вскрыть, с одной стороны, органически-функциональную зависимость психики от мозга, от нервной системы, от органического «субстрата» психофизических функций: психика, сознание, мысль - «функции мозга» ; с другой - в соответствии со специфической природой психики, как отражения бытия, - необходимо учесть зависимость её от объекта, с которым субъект вступает в действенный и познавательный контакт: сознание - осознанное бытие . Мозг, нервная система составляют материальный субстрат психики, но для психики не менее существенно отношение к материальному объекту, который она отражает. Отражая бытие, существующее вне и независимо от субъекта, психика выходит за пределы внутриорганических отношений.

Вульгарный материализм пытается свести решение психофизической проблемы к одной лишь первой зависимости. В результате приходят к представлению об однозначной детерминированности сознания изнутри одними лишь внутриорганическими зависимостями. В какие бы модные одежды такая трактовка психофизической проблемы ни рядилась, принципиально она не выходит за пределы старой мудрости Л. Бюхнера и Я. Молешотта. Вместе с Д. И. Писаревым и его западноевропейскими единомышленниками, отожествившими мышление с выделением жёлчи и мочи, вульгарные материалисты забывают о специфике психики; являясь отражением мира, она принципиально выходит за пределы лишь внутриорганических отношений. [К. Маркс очень ярко это выразил, говоря о глазах и ушах, что это «органы, которые отрывают человека от его индивидуальности, превращая его в зеркало и эхо вселенной» (К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. I, 1929, стр. 180; К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч. Т. 1. С. 75).] Поскольку психика - отражение действительности, поскольку сознание - это осознанное бытие, они не могут не детерминироваться также своим объектом, предметным содержанием мысли, осознаваемым бытием, всем миром, с которым человек вступает в действенный и познавательный контакт, а не только лишь одними отправлениями его организма как таковыми.

Иногда - особенно отчётливо у Б. Спинозы - этот второй гносеологический аспект психофизической проблемы, выражающийся в зависимости сознания от объекта, вытесняет или подменяет первую функционально-органическую связь психики с её «субстратом».

Единство души и тела с точки зрения Спинозы основывается на том, что тело индивида является объектом его души. «Что душа соединена с телом, это мы доказали из того, что тело составляет объект души» (теорема 21). [См. «Этика», ч. 2-я, теорема 21 (ср. там же теоремы 12 и 13). «Идея души соединена с душою точно так же, как сама душа соединена с телом»; Б. Спиноза, Избранные произведения: В 2 т. М., 1957. Т. 1. С. 426.] В попытке так установить психофизическое единство реальная связь структуры и функции подменяется идеальной, гносеологической связью идеи и её объекта.

В отличие как от одной, так и от другой из этих попыток разрешить психофизическую проблему в плане только одной из этих двух зависимостей, действительное её разрешение требует включения обеих.

Первая связь психики и её субстрата раскрывается как отношение строения и функции; она, как будет видно дальше, определяется положением о единстве и взаимосвязи строения и функции. Вторая связь - это связь сознания как отражения, как знания, с объектом, который в нём отражается. Она определяется положением о единстве субъективного и объективного, в котором внешнее, объективное опосредует и определяет внутреннее, субъективное. Речь при этом, очевидно, не может идти о рядоположном существовании двух разнородных и между собой никак не связанных детерминаций. Ведущая роль принадлежит здесь связи индивида с миром, с которым он вступает в действенный и познавательный контакт.

Оба выделенные анализом соотношения, детерминирующие психику, включаются в единый контекст, которым они в целом и определяются. Для разрешения психофизической проблемы особенно существенно правильно их соотнести.

Психический процесс, который принципиально не сводится к только нервному физиологическому процессу, выступает по большей части как действие, направленное на разрешение задачи, предмет и условия которой заданы прямо или косвенно, непосредственно или опосредованно предметным миром. Природа этой задачи определяет характер неврологических механизмов, которые включаются в процесс её разрешения.

Это положение отчётливо выступает, например, в правильно поставленном психофизиологическом исследовании движения, которое показывает, что с изменением задачи, которая разрешалась движением, отношения к ней со стороны субъекта, его мотивации, составляющей внутреннее психологическое содержание действия, изменяется также неврологический уровень и механизмы осуществляющего его движения (см. главу о движении). Действие человека является подлинным психофизическим единством. Таким образом, в плане конкретного исследования преодолеваются вульгарные представления, насквозь пронизанные традиционным дуализмом, согласно которым психические моменты в человеческой деятельности будто бы являются внешними силами, извне управляющими движением, а это последнее - чисто физическим образованием, для физиологической характеристики которого безразличен тот психофизический контекст, в который оно включено.

Лишь в таком единстве обоих соотношений, в которые включается психика, перестраивается понимание каждого из них, до конца преодолевается психофизический дуализм, непреодолимый, пока каждое из них берётся порознь, причём психика, соотносясь, неизбежно противопоставляется мозгу субстрату или объекту. На самом деле мы в конечном счёте имеем не два равноправных и внеположных соотношения. Одно из них в действительности включено в другое и в свою очередь определяет его.

В ходе развития строение мозга обусловливает возможные для данного индивида формы поведения, его образа жизни; в свою очередь образ жизни обусловливает строение мозга и его функции. Ведущим, определяющим является при этом развитие образа жизни, в процессе перестройки и изменения которого происходит развитие организмов и их органов - в том числе мозга - заодно с их психофизическими функциями.

С изменением форм существования - особенно при переходе от биологических форм существования и жизнедеятельности животных к историческим формам общественно-исторической деятельности у человека - изменяются материальные основы, определяющие психику, и она сама. С переходом от биологического развития к историческому у человека психика переходит на новую, высшую, ступень. Этой высшей, качественно специфической ступенью в развитии психики является сознание человека.

С развитием у человека трудовой деятельности, которая материализуется в определённых продуктах, сознание человека, формирующееся и развивающееся в процессе этой деятельности, опосредуется предметным бытием исторически создаваемой материальной и духовной культуры. Будучи «продуктом мозга», сознание становится историческим продуктом. Генезис сознания неразрывно связан с становлением человеческой личности, с выделением её из окружающего и противопоставлением ей окружающего как предметного мира, объекта её деятельности. Становление предметного сознания, в котором субъект противополагается объекту, является по существу не чем иным, как идеальным аспектом становления личности как реального субъекта общественной практики. Сознание предполагает возможность у индивида выделить себя из природы и осознать своё отношение к природе, к другим людям и к самому себе. Оно зарождается в процессе материальной деятельности, изменяющей природу, и материального общения между людьми. Получая в речи , в языке форму реального практического существования, сознание человека развивается как продукт общественной жизни индивида.

Появление психики и развитие новых форм её всегда связано с появлением и развитием новых форм жизни, новых форм существования. Так, в частности, появление и развитие сознания - этой высшей специфически человеческой формы психики - связано с развитием общественной жизни.