Психофизическая и психофизиологическая проблемы. Попытки решения Психофизиологическая проблема в психологии особенности ее решения

Проблема соотношения души и тела, мозга и психики имеет давнюю историю, определенные познавательные традиции и не столь уж большое число вариантов решения. Прежде всего, необходимо внести терминологическую ясность в соотношение понятий «психофизическая проблема» и «психофизиологическая проблема». В литературе можно встретить различные трактовки соотношения этих понятий.

Первоначально проблема ставится как соотношение между телом и душой и решается в области философии. Различными аспектами данной проблемы являются соотношение между сущностями души и тела, их взаимосвязь, первичность и т. д. М.Г. Ярошевский отмечал, что философы решали задачу включения души в общую картину мироздания. В таком виде проблема получила название психофизической .

Развитие естествознания к середине XIX в. позволило подойти к проблеме как конкретно-научной. Впервые это было осуществлено в психофизике, которая была создана как наука о соотношении души и тела, но использовала методы конкретных наук. В психофизике проблема была переформулирована как соотношение между физическими параметрами стимула и психическими процессами (ощущениями). Позже в физиологии она была поставлена как вопрос о соотношении между психическими и нервными процессами в конкретном организме (теле). В такой формулировке она обычно называется психофизиологической проблемой .

Известно несколько вариантов решения данной проблемы. Один из них – психофизиологический параллелизм . Суть его заключается в противопоставлении независимо существующих психики и мозга (души и тела). «В соответствии с этим подходом психика и мозг признаются как независимые явления, не связанные между собой причинно-следственными отношениями» [Марютина, 1997. С. 8]. В психологии такой точки зрения придерживался В. Вундт, для которого, как известно, физиологические методы играли вспомогательную роль в исследовании психического, а главная роль отводилась интроспекции. Психофизиологический параллелизм не отошел в прошлое и в XX в.: «Известно, что выдающиеся физиологи XX в. Шеррингтон, Эдриан, Пенфилд, Экклс придерживались дуалистического решения психофизиологической проблемы. Согласно их мнению при изучении нервной деятельности не надо принимать во внимание психические явления, а мозг можно рассматривать как механизм, деятельность определенных частей которого, в крайнем случае, параллельна разным формам психической деятельности. Целью психофизиологического исследования, согласно их мнению, должно являться выявление закономерностей параллельности протекания психических и физиологических процессов» [Марютина, 1997. С. 9-10].

Психофизиологический параллелизм обходит стороной очевидные факты влияния психического состояния человека на физическое (например, возникновение психосоматических заболеваний или исцеление словом от телесных недугов) и игнорирует влияние физического состояния человека на психическое.

Другая точка зрения на проблему – психофизиологическое соответствие, или психофизиологическая идентичность . Примером такого подхода служит известная метафора: «Мозг вырабатывает мысль, как печень – желчь». Данный подход представляет собой крайнюю форму физиологического редукционизма. Основой для этого подхода послужило открытие Д. Хьюбелом и Т. Визелем клеток-детекторов, реагирующих лишь на определенные стимулы. «По мнению сторонников этой теории, только незнание не позволяет нам пользоваться языком нервной деятельности, когда мы описываем психические явления. Когда мы видим, например, стул, в будущем мы сможем заменить фразу: "Я вижу стул" несколько более распространенной: «Группа нервных клеток альфа посылает 738 импульсов в определенной последовательности группе нервных клеток бета детекторам стула, которые идентифицируют предмет внешнего мира"» [Ярвилехто, 1992. С. 25]. Представителями теории идентичности являются Г. Фейгль, Г. Барлоу, один из крупнейших современных методологов науки М. Бунге и др. Самое распространенное возражение против теорий психофизиологической идентичности состоит в том, что сознание человека как форма отражения окружающей реальности оказывается ненужным, если в центральной нервной системе все равно происходит обнаружение всех параметров окружения. И тот и другой варианты решения проблемы являются вариантами эпифеноменализма – взгляда на психику как эпифеномен физиологических процессов, т. е. «побочное явление, никак не влияющее на ход материального процесса» [Гиппенрейтер, 1996. С. 228].

Третий, компромиссный вариант решения проблемы – психофизиологическое взаимодействие. Предполагая, что психическое и физиологическое имеют разные сущности, этот подход допускает определенную степень взаимодействия и взаимовлияния. Психологическое взаимодействие представляет собой вариант паллиативного, т. е. частичного решения проблемы [Марютина, 1997], поскольку лишь отодвигает неизбежное возникновение вопроса о соотношении психических и физиологических процессов. Этот вопрос, в свою очередь, при исходном признании того, что психологическое и физиологическое имеют разную сущность, снова приводит нас к решению проблемы в духе психофизиологического параллелизма [Гиппенрейтер, 1996].

При всей сложности данной проблемы имеются некоторые подходы к ее решению, свободные от недостатков параллелизма, теории идентичности и теории взаимодействия. В философско-методологическом плане для решения проблемы необходимо развести онтологический и гносеологический планы данной проблемы [Гиппенрейтер, 1996]: онтологический план – существование внешнего мира, протекание различных явлений в душе и теле человека; гносеологический план – подходы к пониманию этих явлений с точки зрения различных наук, мысленные репрезентации этих явлений в сознании людей. В этом смысле физиологическое и психологическое описание – два различных вида мысленных репрезентаций единого процесса (Ю.Б. Гиппенрейтер справедливо замечает при этом, что современная наука пока не в состоянии ответить, какого именно процесса).

Для иллюстрации данного положения Ю.Б. Гиппенрейтер предлагает следующий мысленный эксперимент. Представим себе некоего гипотетического инопланетянина, который, впервые прилетев на Землю, имеет набор необыкновенных «фильтров», через которые он рассматривает жизнь людей: «И вот, взяв один фильтр, он обнаружил бы, что массы наполнены какими-то состояниями: гневом, радостью, ненавистью, восторгом и что эти состояния распространяются на другие массы, заражают их, влияют на их функционирование. Взяв другой фильтр, он увидел бы совсем другое, например распределение информации: сгустки информации, каналы передачи информации и т. п. Он увидел бы, что плотность информации не соответствует плотности распределения самих масс, что информация скапливается и оседает в одних местах (например, в библиотеках), рождается в других (в головах ученых) и т. д. Через третий фильтр он увидел бы только биохимические процессы и больше ничего, а через четвертый – трансформацию метрических тензоров. И все это, повторяю, он увидел бы, наблюдая один и тот же процесс –существование в пространстве и времени сгустков высокоорганизованной материи. Что же, он мог бы назвать его процессом жизнедеятельности человека (или человечества), понимая, однако, необыкновенное богатство и разносторонность этого процесса» [Гиппенрейтер, 1996. С. 233].

Такая точка зрения получила название эмпирического параллелизма. При таком варианте решения проблемы остаются открытыми многие вопросы, но самый главный из них – где заканчивается область, в которой правомерны физиологические описания, и начинается область психологического изучения явлений. Как отмечают В.П. Зинченко и М.К. Мамардашвили (1977), Ю.Б. Гиппенрейтер (1996), большую помощь в решении этой проблемы играет физиология. Физиология помогает психологам сформулировать точку зрения на сущность физиологических процессов (например, представление А.А. Ухтомского о функциональном органе как любом временном сочетании сил), на место психологической реальности в построении живого движения (Н.А. Бернштейн), на гибкость функционирования нервной системы и участие психических инстанций – «акцепторов действия», «образов потребного будущего» и т. д. – в регуляции жизнедеятельности (П.К. Анохин). А совершенствование методов физиологического исследования позволяет определить более точно водораздел между предметными областями двух смежных наук.

Проблема соотношения души и тела, мозга и пси­хики имеет давнюю историю, определенные познава­тельные традиции и не столь уж большое число вари­антов решения. Прежде всего, необходимо внести терминологическую ясность в соотношение понятий «психофизическая проблема» и «психофизиологиче­ская проблема». В литературе можно встретить раз­личные трактовки соотношения этих понятий. Первоначально проблема ставится как соотноше­ние между телом и душой и решается в области фило­софии. Различными аспектами данной проблемы яв­ляются соотношение между сущностями души и тела, их взаимосвязь, первичность и т. д. М. Г. Ярошевский отмечал, что философы решали задачу включения души в общую картину мироздания. В таком виде проблема получила название психофизической.

Развитие естествознания к середине XIX в. позво­лило подойти к проблеме как конкретно-научной. Впервые это было осуществлено в психофизике, ко­торая была создана как наука о соотношении души и тела, но использовала методы конкретных наук. В психофизике проблема была переформулирована как соотношение между физическими параметрами стимула и психическими процессами (ощущения­ми). Позже в физиологии она была поставлена как вопрос о соотношении между ^ психическими и нервными процессами в конкретном организме (теле). В такой формулировке она обычно называется психофизиологической проблемой.

Известно несколько вариантов решения данной проблемы. Один из них - психофизиологический па­ раллелизм. Суть его заключается в противопоставле­нии независимо существующих психики и мозга (души и тела). «В соответствии с этим подходом пси­хика и мозг признаются как независимые явления, не связанные между собой причинно-следственными отношениями» (Марютина, 1997. С. 8). В психологии такой точки зрения придерживался В. Вундт, для ко­торого, как известно, физиологические методы игра­ли вспомогательную роль в исследовании психиче­ского, а главная роль отводилась интроспекции. Психофизиологический параллелизм не отошел в прошлое и в XX в.: «Известно, что выдающиеся фи­зиологи XX в. Шеррингтон, Эдриан, Пенфилд, Экклс придерживались дуалистического решенияпсихофизиологической проблемы. Согласно их мне­нию при изучении нервной деятельности не надо принимать во внимание психические явления, а мозг можно рассматривать как механизм, деятельность определенных частей которого в крайнем случае па­раллельна разным формам психической деятельно­сти. Целью психофизиологического исследования, согласно их мнению, должно являться выявление за­кономерностей параллельности протекания психиче­ских и физиологических процессов» (Марютина, 1997. С. 9-10).

Психофизиологический параллелизм обходит сто­роной очевидные факты влияния психического состо­яния человека на физическое (например, возникно­вение психосоматических заболеваний или исцеление словом от телесных недугов) и игнорирует влияние фи­зического состояния человека на психическое.

Другая точка зрения на проблему - психофизиоло­гическое соответствие, или психофизиологическая иден­тичность. Примером такого подхода служит известная метафора: «Мозг вырабатывает мысль, как печень - желчь». Данный подход представляет собой край­нюю форму физиологического редукционизма. Основой для этого подхода послужило открытие Д. Хьюбелом и Т. Визелем клеток-детекторов, реаги­рующих лишь на определенные стимулы. «По мне­нию сторонников этой теории, только незнание не позволяет нам пользоваться языком нервной дея­тельности, когда мы описываем психические явле­ния. Когда мы видим, например, стул, в будущем мы сможем заменить фразу: "Я вижу стул" несколько бо­лее распространенной: "Группа нервных клеток аль­фа посылает 738 импульсов в определенной последо­вательности группе нервных клеток бета детекторам стула, которые идентифицируют предмет внешнего мира"» (Ярвилехто, 1992. С. 25). Представителями тео­рии идентичности являются Г. Фейгль, Г. Барлоу, один из крупнейших современных методологов науки М. Бунге и др. Самое распространенное возражение против теорий психофизиологической идентичности состоит в том, что сознание человека как форма отра­жения окружающей реальности оказывается ненуж­ным, если в центральной нервной системе все равно происходит обнаружение всех параметров окружения. И тот и другой варианты решения проблемы являются вариантами эпифеноменализма - взгляда на психику как эпифеномен физиологических процессов, т. е. «побочное явление, никак не влияющее на ход мате­риального процесса» (Гиппенрейтер, 1996. С. 228).

Третий, компромиссный вариант решения проб­лемы - психофизиологическое взаимодействие. Предполагая, что психическое и физиологическое имеют разные сущности, этот подход допускает опре­деленную степень взаимодействия и взаимовлияния. Психологическое взаимодействие представляет со­бой вариант паллиативного, т. е. частичного решения проблемы (Марютина, 1997), поскольку лишь отодвига­ет неизбежное возникновение вопроса о соотношении психических и физиологических процессов. Этот во­прос, в свою очередь, при исходном признании того, что психологическое и физиологическое имеют раз­ную сущность, снова приводит нас к решению проб­лемы в духе психофизиологического параллелизма (Гиппенрейтер, 1996).

При всей сложности данной проблемы имеются некоторые подходы к ее решению, свободные от не­достатков параллелизма, теории идентичности и тео­рии взаимодействия. В философско-методологическом плане для решения проблемы необходимо раз­вести онтологический и гносеологический планы данной проблемы (Гиппенрейтер, 1996): онтологиче­ский план - существование внешнего мира, проте­кание различных явлений в душе и теле человека; гносеологический план - подходы к пониманиюэтих явлений с точки зрения различных наук, мыс­ленные репрезентации этих явлений в сознании людей. В этом смысле физиологическое и психоло­гическое описание - два различных вида мыслен­ных репрезентаций единого процесса (Ю. Б. Гип­пенрейтер справедливо замечает при этом, что со­временная наука пока не в состоянии ответить, какого именно процесса).

Для иллюстрации данного положения Ю. Б. Гип­пенрейтер предлагает следующий мысленный экспе­римент. Представим себе некоего гипотетического инопланетянина, который, впервые прилетев на Зем­лю, имеет набор необыкновенных «фильтров», через которые он рассматривает жизнь людей: «И вот, взяв один фильтр, он обнаружил бы, что массы наполнены какими-то состояниями: гневом, радостью, ненави­стью, восторгом и что эти состояния распространяются на другие массы, заражают их, влияют на их функцио­нирование. Взяв другой фильтр, он увидел бы совсем другое, например распределение информации: сгустки информации, каналы передачи информации и т. п. Он увидел бы, что плотность информации не соответ­ствует плотности распределения самих масс, что ин­формация скапливается и оседает в одних местах (на­ пример, в библиотеках), рождается в других (в головах ученых) и т. д. Через третий фильтр он увидел бы только биохимические процессы и больше ничего, а через четвертый - трансформацию метрических тензоров. И все это, повторяю, он увидел бы, наблюдая один и тот же процесс - существование в пространстве и времени сгу­стков высокоорганизованной материи. Что же, он мог бы назвать его процессом жизнедеятельности человека (или человечества), понимая, однако, необыкновенное богатство и разносторонность этого процесса» (Гип­пенрейтер, 1996. С. 233).

Такая точка зрения получила название эмпириче­ского параллелизма. При таком варианте решения проблемы остаются открытыми многие вопросы, но самый главный из них - где заканчивается область, в которой правомерны физиологические описания, и начинается область психологического изучения яв­лений. Как отмечают В. П. Зинченко и М. К. Мамардашвили (1977), Ю. Б. Гиппенрейтер (1996), большую помощь в решении этой проблемы играет физиоло­гия. Физиология помогает психологам сформулиро­вать точку зрения на сущность физиологических про­цессов (например, представление А. А. Ухтомского о функциональном органе как любом временном соче­тании сил), на место психологической реальности в построении живого движения (Н. А. Бернштейн), на гибкость функционирования нервной системы и уча­стие психических инстанций - «акцепторов дейст­вия», «образов потребного будущего» и т. д. - в регуля­ции жизнедеятельности (П. К. Анохин). А совершен­ствование методов физиологического исследования позволяет определить более точно водораздел между предметными областями двух смежных наук.

Рассматривая вопросы взаимосвязи и мозга, мы не можем не познакомиться с так называемой психофизиологической проблемой.

Говоря о естественнонаучных основах психики, мы сегодня не сомневаемся в том, что между психикой и мозгом существует определенная взаимосвязь. Однако и в наши дни продолжает обсуждаться проблема, известная с конца XIX в. как психофизиологическая. Она является самостоятельной проблемой психологии и носит не конкретно-научный, а методологический характер. Она имеет отношение к решению ряда фундаментальных методологических вопросов, таких как предмет психологии, способы научного объяснения в психологии и др.

В чем суть этой проблемы? Формально она может быть выражена в виде вопроса: как соотносятся физиологические и психические процессы? На данный вопрос есть два основных ответа. Первый в наивной форме был изложен Р. Декартом, считавшим, что в головном мозге имеется шишковидная железа, через которую душа воздействует на животных духов, а животные духи на душу. Или, другими словами, и физиологическое находятся в постоянном взаимодействии и оказывают влияние друг на друга. Подобный подход получил название принципа психофизиологического взаимодействия.

Второе решение известно как принцип психофизиологического параллелизма. Суть его состоит в утверждении невозможности причинного взаимодействия между психическими и физиологическими процессами.

На первый взгляд истинность первого подхода, заключающегося в утверждении психофизиологического взаимодействия, не вызывает сомнения. Мы можем привести множество примеров воздействия физиологических процессов мозга на психику и психики на физиологию. Все же, несмотря на очевидность фактов психофизиологического взаимодействия, существует ряд серьезных возражений против этого подхода. Одно из них заключается в отрицании фундаментального закона природы – закона сохранения энергии. Если бы материальные процессы, какими являются физиологические процессы, вызывались психической (идеальной) причиной, то это означало бы возникновение энергии из ничего, поскольку психическое не является материальным. С другой стороны, если бы физиологические (материальные) процессы порождали психические явления, то мы столкнулись бы с абсурдом другого рода – энергия исчезает.

Конечно, на это можно возразить, что закон сохранения энергии не совсем корректен, но в природе мы вряд ли найдем другие примеры нарушения этого закона. Можно говорить о существовании специфической «психической» энергии, но в этом случае снова необходимо дать объяснение механизмам превращения материальной энергии в некую «нематериальную». И наконец, можно говорить о том, что все психические явления материальны по своей сути, т. е. являются физиологическими процессами. Тогда взаимодействия души и тела есть процесс взаимодействия материального с материальным. Но в этом случае можно договориться до полного абсурда. Например, если я поднял руку, то это есть акт сознания и одновременно мозговой процесс. Если я после этого захочу ею ударить кого-либо (например, своего собеседника), то этот процесс может перейти в моторные центры. Однако если нравственные соображения заставят меня воздержаться от этого, то это означает, что нравственные соображения – это тоже материальный процесс.

Вместе с тем, несмотря на все рассуждения, приведенные в качестве доказательства материальной природы психического, необходимо согласиться с существованием двух явлений – субъективных (прежде всего фактов сознания) и объективных (биохимических, электрических и других явлений в мозге человека). Вполне естественно было бы предположить, что эти явления соответствуют друг другу. Но если мы соглашаемся с этими утверждениями, то мы переходим на сторону другого принципа – принципа психофизиологического параллелизма, утверждающего о невозможности взаимодействия идеальных и материальных процессов.

Следует отметить, что существует несколько течений параллелизма. Это дуалистический , исходящий из признания самостоятельной сущности духовного и материального начала, и монистический параллелизм, который видит все психические и физиологические явления как две стороны одного процесса. Главное, что их объединяет, – это утверждение, что психические и физиологические процессы протекают параллельно и независимо друг от друга. То, что происходит в сознании, соответствует тому, что происходит в мозге, и наоборот, но эти процессы не зависят друг от друга.

Мы могли бы согласиться с данным утверждением, если бы рассуждения в данном направлении постоянно не закапчивались отрицанием существования психического. Например, независимый от психического мозговой процесс чаще всего запускается толчком извне: внешняя энергия (световые лучи, звуковые волны и т.д.) трансформируется в физиологический процесс, который преобразуется в проводящих путях и центрах, принимает форму реакций, действий, поведенческих актов. Наряду с этим, никак не влияя на него, развертываются события в сознательном плане – образы, желания, намерения. При этом психический процесс никак не влияет на физиологические процессы, в том числе и поведенческие реакции. Следовательно, если физиологический процесс не зависит от психического, то всю жизнедеятельность человека можно описать в понятиях физиологии. В этом случае психика становится эпифеноменом – побочным явлением.

Таким образом, оба рассматриваемых нами подхода оказываются не в состоянии решить психофизиологическую проблему. Поэтому единого методологического подхода к исследованию проблем психологии не существует. С каких позиций будем исходить мы, рассматривая психические явления?

Из вышеизложенного следует, что существует тесная связь между психическими и физиологическими процессами. Поэтому, рассматривая психические явления, мы будем всегда помнить о том, что они находятся в тесном взаимодействии с физиологическими процессами, что они, вероятнее всего, обусловливают друг друга. При этом мозг человека является тем материальным «субстратом», который обеспечивает возможность функционирования психических явлений и процессов. Поэтому психические и физиологические процессы взаимосвязаны и взаимообусловливают поведение человека.