Какое значение имеет сон обломова. Сон Обломова и его роль в идейной и композиционной структуре романа (по роману И.А

Сон главного героя романа «Обломов» можно воспринимать как автобиографичный, рассказывающий о детстве и отрочестве Илюши, так и символический, объясняющий, каковы нравственные основы характера героя, как сложилась его судьба. В любом случае, роль сна Обломова в контексте всего произведения очень велика: этот эпизод показывает, как сформировался столь необычный характер и каковы причины захватившей страну обломовщины.

Каждый человек имеет свои «корни». Мягкая и широкая натура Ильи Ильича формировалась под непосредственным влиянием не только семьи, но и русской природы, ставшей частью его души. Обломовцы не знали ни бурь, ни наводнений, приносящих беды и страдания. Природа заботилась о деревенских жителях, как о родных детях: дожди и грозы приходили в определенное время. Ничего не нарушало размеренной жизни. На первый взгляд, царила благодать и полная гармония. Но в банке меда оказалась ложка дегтя. Комфортные условия жизни наложили на людей свой отпечаток: леность, неторопливость, пассивность, «ничегонеделание» стали нормой и образом жизни.

Обитатели Обломовки не ведали, какова цена времени, а, главное, Человека. Они с нетерпением ждали новых событий, но, погуляв на свадьбе или проводив человека в последний путь, забывали о нем. Апатия – состояние, из которого их могло вывести только что-то необычное. Избавить от эффекта «остекленевшей» души и заново впустить живой мир в сердце жителей мог далеко не каждый новый человек.

Материнская любовь, ласка, бесконечные поцелуи, щедрость и прелесть крестьянского веселья в унисон звучат во сне. Обломовка – родная земля, воспитавшая Илью Ильича. Воспоминания о родительском доме для него священны, ими живет сердце.

Обломов напоминает простодушного Иванушку из сказок: мудрый и осторожный ленивец, с подозрением относящийся ко всему нестабильному и мечущемуся. Подвижная жизнь не для него. Пусть этим занимается кто-то другой, а его из зоны комфорта вытаскивать не следует. Он лучше просто полежит и поразмышляет. Светский успех и пошлая литературная деятельность – неужели в этом может быть смысл жизни? Нет. Значение сна Обломова — показать, что бездействие героя — не просто лень. Его сердце сжимается от осознания тщетности бытия и толкает разум на пассивный протест против современности. Он видит сон, чтобы еще раз пережить беззаботное время детства и те чувства, которые помогут не ломать себя и быть верным своим нравственным началам.

Сон Обломова является не только антиутопией, но и утопией. Почему? Илья Ильич как будто привязан шелковыми нитями к подушке своей мечтой о прошлом. Во сне он рисует наивную, беззащитную, но притягательную идиллию. Но она, не находя выхода, сжигает героя изнутри, превратившись из блага в губительное зло.

Сон – напоминание о потерянном рае, которое стало художественно-философским центром романа. Прошлым жить нельзя, иначе человек спускает на тормоза свое будущее. Нужно лишь взять «в дорогу» лучшее, сделав его точкой опоры, и использовать в дальнейшем на пользу своего саморазвития.

Илья Ильич болезненно ощущает, что в нем живет нечто доброе и светлое. Но неизвестно, уничтожено ли оно или, подобно сокровищу, лежит в самых отдаленных уголках его души.

«Сон Обломова» - одно из совершенных произведений русской литературы. Уже в литературных обзорах 1849 года именно этот «эпизод» чаще, чем законченные произведения, назывался среди лучших публикаций. Действительно, «Сон Обломова», являясь, по словам его создателя, «ключом или увертюрой» романа (VIII, 473), обладает законченностью самостоятельного произведения: «его можно назвать отдельной повестью».

Жанровая природа девятой главы столь непроста, и смысл ее столь многозначен, что появление все новых и новых трактовок видится естественным. Созданный в период расцвета «натуральной школы» «Сон» несет в себе некоторые приметы «физиологий»: описывается очередной экзотический уголок, на этот раз вдали от столицы, во глубине России, почти в Азии. Для реалистов 40-х годов, утверждающих себя в споре с романтиками, уяснение отношений человека и среды виделось первозначимым. Социальная детерминированность психики становилась ключом к судьбе человека, а сложная проблематика соотношения исконного и приобретенного в конкретной личности, ответственности этой личности перед собой и перед жизнью уходила на второй план (подчас игнорировалась). Замысел Гончарова, автора «Сна Обломова», включал в себя и проблематику среды: «Обломовщина… не вся происходит по нашей собственной вине, а от многих, от нас самих «не зависящих причин»! Она окружала нас, как воздух, и мешала (и до сих пор мешает отчасти) идти по пути своего назначения…» - делал вывод Гончаров в конце жизни (VIII, 321). Именно эти «не зависящие причины», что предопределили судьбу героя, и раскрывает «Сон». Одновременно замысел главы был значительно шире проблематики среды. «Будто одни лета делают старыми, а сама натура, а обстоятельства? Я старался показать в Обломове, как и отчего у нас люди превращаются прежде времени в… кисель - климат, среда, протяжение, захолустье, дремучая жизнь - и еще частные индивидуальные у каждого обстоятельства» (VII, 165). В этих признаниях из «Необыкновенной истории» - квинтэссенция «Сна Обломова», да во многом и всего романа. Жизнь берется во временной динамике, ставится вопрос о возрастных изменениях. Очевидно, что Гончаров учитывает общие для массы людей обстоятельства, но не менее (а, может быть, и более!) значимы для писателя другие факторы: природные, психологические, индивидуальные… Последние способны настолько усложнить картину, что и признаки внешней среды будут выглядеть «относительными».

Гончаров отнюдь не стремился придать «Сну Обломова» характер подлинного сна (обычно с причудливыми, сюрреалистическими приметами). «Он описывает тот мир, в который переносит нас сон Обломова, а не самый сон» .

«Сон Обломова» - глава романа и глава, не механически вставленная в него, а являющаяся органической частью произведения. Она ретроспективно объясняет то, что уже показано на страницах первой части и предсказывает в определенной мере дальнейшие события. «Сон Обломова» повествует о рождении «человека идиллии» из обычного нормального ребенка, а то, как складывается судьба такого человека в большом мире, рассказывает уже сам роман «Обломов». В повествовании о детстве Илюши все время присутствует Илья Ильич, каким он предстает в первой части романа. Два возраста постоянно сопоставляются, чтобы высветлить ведущую авторскую мысль.

Упрощенным «прототипом» обломовской идиллии видится сцена в восьмой главе, когда Илья Ильич погрузился в поэтические мечты о жизни в имении, построенном по его плану: «Услужливая мечта носила его, легко и вольно, далеко в будущем» (IV, 62). Но это будущее повторяет прошлое, как оно появится во «Сне», поскольку идиллия не знает различия во времени: она игнорирует не только различия, но и само время: «будет вечное лето, вечное веселье, сладкая еда да сладкая лень» (IV, 62). В мечтах наяву Обломов видит «райское, желанное житье» в кругу друзей на лоне природы, немедленно вызывающее воспоминания о сочинениях сентименталистов, к примеру, в поэтическом жанре дружеского послания. Здесь и пасторальный пейзаж: «вдали желтеют поля, солнце опускается за знакомый березняк и румянит гладкий, как зеркало, пруд, с полей восходит пар, становится прохладно, наступают сумерки, крестьяне толпами идут домой» (IV, 62). В доме - семейная идиллия: за столом «царица всего окружающего, его божество… женщина, жена!» Кругом резвятся его малютки. Здесь же дружеская идиллия - маленькая колония друзей, каждодневные встречи за обедом, за танцами… Портреты людей счастливых и здоровых: «ясные лица, без забот и морщин, смеющиеся, круглые, с ярким румянцем, с двойным подбородком и неувядающим аппетитом» (IV, 62). Идиллическое видение Ильи Ильича прерывается вторжением реальности: «Ах!. Какое безобразие этот столичный шум!».

Идиллия в «Сне Обломова» куда более многосложна, поскольку сама глава в целом - искусно выстроенное здание (в тексте нет и намека на импровизацию - примету подлинного сна). У Гончарова все выверено, продумано: взяты условия «экспериментально чистые» для того, чтобы успешно провести исследование обстоятельств рождения такого феномена, как «человек идиллии». Мир Обломовки Гончаровым обозначен метафорически как благословенный уголок, мирный уголок, избранный уголок. Уже само слово «уголок» указывает на малость пространства и его отъединенность от мира. Определения подчеркивают его прелесть - «чудный край». Открывается «Сон» пейзажем, как это и принято в подобном жанре. Природа - самая широкая рама человеческой жизни. Картины в «Сне» движутся от большого к малому: от природного мира к жизни в Обломовке, а потом к миру Илюши. Скрупулезно представлены все атрибуты пейзажа в их особом идиллическом воплощении, столь отличном от романтического. Небо, у романтиков «далекое и недосягаемое», с грозами и молниями (напоминание о трансцендентальном), здесь уподоблено родительской надежной кровле, оно не противостоит Земле, а жмется к ней. Звезды, обычно холодные и недоступные, «приветливо и дружески мигают с неба». Солнце с «ясной улыбкой любви» освещает и согревает этот мирок, и «вся страна… улыбается счастьем в ответ солнцу» (IV, 80 - 81). Луна - источник таинств и вдохновения, здесь именуется прозаическим словом «месяц»: она походит на медный таз. «Общий язык человека и природы», характерный для идиллии, выражается в одомашнивании природы, лишении ее и масштаба, и духовности. Все знаки природы в контрасте с «диким и грандиозным» (море, горы) нарочито приуменьшены: не горы, а холмы, светлая речка (не река!) бежит по камешкам (вспомним еще раз «уголок»). Завершается картина неживой природы (своего рода пролог к описанию в том же духе - живой) прямым авторским словом-выводом. Этот уголок - искомое убежище для людей особой породы и судьбы: «Измученное волнениями или вовсе незнакомое с ними сердце так и просится спрятаться в этот забытый всеми уголок и жить никому не ведомым счастьем. Все сулит там покойную, долговременную до желтизны волос и незаметную, сну подобную жизнь» (IV, 80). К жителям Обломовки приложимо определение «вовсе незнакомое с волнениями сердце». К этой жизни, где правят тишина, мир и невозмутимое спокойствие, возможен приход и людей, уставших от жизни, сломленных ею. Но, вернее всего, их приход будет временным. Скука непременно сопутствует духовно развитому человеку в подобном мире (вспоминается Райский в Малиновке).

Ограниченность идиллической жизни немногочисленными бытовыми реальностями раскрывается в описании одного дня семилетнего Илюши. Точное указание возраста - важный элемент гончаровского романа, и даже идиллическая вневременность не стирает этого признака. Семь - сакральная цифра в русской мифологии, для Гончарова - это возраст уже сознательного осмысления ребенком мира и людей, когда он выделяется из «хора» и обретает свой «голос». Мир ребенка и мир взрослых с первого момента описания «детства Илюши» даны в сопоставлении, нередко в противопоставлении. Начинается день Илюши с пробуждения, материнской ласки и утренней молитвы. Его мир поэтичен, подан в контексте поэтического же пейзажа: «Утро великолепное, в воздухе прохладно… вдали поле с рожью точно горит огнем, да речка так блестит и сверкает на солнце, что глазам больно» (IV, 87). А в доме Обломовых утро начинается обыденно - с обсуждения и приготовления обеда, поскольку «забота о пище была первая и главная жизненная забота в Обломовке». Именно она стояла в центре их «такой полной, муравьиной» жизни, символом которой становится исполинский пирог. Как пирог - всеобщая пища (от хозяев до кучеров), так и сон после обеда «всепоглощающий, ничем непобедимый сон, истинное подобие смерти» (IV, 89). Общая еда, одновременный сон - примета обломовского мира, отражающая его нерасчлененность, его архаическую общинность.

Пространственная отъединенность и замкнутость на себе обеспечивают Обломовке все преимущества островной страны до изобретения паруса (наподобие южных островов, населенных туземцами, во «Фрегате «Паллада»»). Создавалась ситуация относительной безопасности в огромном и неизвестном мире (возможности от него спрятаться). Более того, рождалось даже настроение самоудовлетворения, поскольку «не с чем даже было сличить им своего житья-бытья…», признавалось, что «жить иначе - грех». «Нездешний мир» воспринимался с настороженностью и страхом, даже естественное любопытство было подавлено этими чувствами. Бессобытийность жизни («жизнь, как покойная река, текла мимо их»), приращенной к родному уголку, определяла цикличность движения времени, день за днем, родины, свадьба, похороны… «жизнь их кишила этими коренными и неизбежными событиями, которые задавали бесконечную пищу их уму и сердцу» ((IV, 98) (слово «кишила» напоминаете муравьях, сравнение с которыми подчеркивает природоподобность и «коллективность» жизни в Обломовке). Между этими событиями была умиротворяющая апатия повторяемости: «Их загрызет тоска, если завтра не будет похоже на сегодня, а послезавтра на завтра» (IV, 105).

Мир Обломовки цельный, но в своей отграниченности, приземленности, закрытости - неполный. Этот мирок для тела, расположенного к покою, но не для души, жаждущей впечатлений и движения: «…в другом месте тело у людей быстро сгорало от вулканической работы внутреннего, душевного огня, гак душа обломовцев мирно, без помехи утопала в мягком теле» (IV, 96 - 97). Обломовский мирок в своей малости, пассивности и духовной примитивности противопоставлен Миру. Днем, кажется, оба одинаково заняты суетой выживания («прозаическая сторона жизни»). Но при наступлении темноты в «минуты всеобщей торжественной тишины природы», в Мире дает о себе знать «поэтическая»: «сильнее работает творческий ум, жарче кипят поэтические думы… в сердце живее вспыхивает страсть или больнее ноет тоска… в жестокой душе невозмутимее и сильнее зреет зерно преступной мысли». Ничего этого нет в Обломовке, где «все почивают так крепко и покойно» (IV, 92). Ответ на вопрос, зачем дана жизнь, казался обломовцам ясным (просто дана): «Весной удивятся и обрадуются, что длинные дни наступают. А спросите-ка, зачем им эти длинные дни. Так они и сами не знают» (IV, 101). Эта обессмысленность узаконена повторением такой жизни из поколения в поколение: не разум, а традиция, привычка, - главный аргумент в этом мирке, иррационально-абсурдном по существу. Обломовцы, находясь внутри своего мирка, не ощущают собственной ущербности, но автор романа видит ее. Он признает своеобразное очарование этого мирка, выпавшего из истории и отвергнувшего географию, живописуя его с наслаждением истинного художника. Тем не менее, в картинах Обломовки не только нет умиления, в них легко улавливается ирония. Недаром уже в момент публикации «Сна» прозвучало неодобрительное признание «иронического тона красок»:

«Если в этих захолустьях живет еще только сердечная, хотя и неразумная, доброта, необщительная простота, то над ними нельзя трунить, как над детьми в пеленках, которые, несмотря на свое неразумие, милы, что и доказывает «Сон Обломова». Одновременно, невозможно принять точку зрения, что Обломовка «исходно создавалась как сатира на идиллии», ведь, кроме всего прочего, сатира чужда самой природе таланта Гончарова (его стихия - юмор-ирония). Куда более приемлемо предположение о «невольном перевороте идиллического жанра» у Гончарова и появлении в итоге «своего рода антиутопической перспективы».

Очевидная амбивалентность образа Обломовки (идиллия-антиутопия) оттеняется, к примеру, однозначностью сатирического образа Малинова в «Записках одного молодого человека» А.И. Герцена (1841). Этот уездный городок - та же Обломовка, только лишенная всякой поэзии, более того, увиденная гневным взглядом «человека со стороны». Герой-рассказчик после столичного университета оказывается в этом «худшем городе в мире»: «Бедная, жалкая жизнь! Не могу с ней свыкнуться… Больные в доме умалишенных меньше бессмысленны». Абсурд возрос на отсутствии движения, вместо него господствуют бездумно воспроизводимые традиции: «И этот мир нелепости чрезвычайно последовательно утвердился, так, как Япония, и в нем всякое изменение по сию минуту невозможно, потому что он твердо растет на прошедшем и верен своей почве» (IV, 86). В итоге в этом мирке царит «удушливое однообразие». Другой источник обессмысливания: «Вся жизнь сведена на материальные потребности: деньги и удобства - вот граница желаний и для достижения денег тратится вся жизнь. Идеальная сторона жизни малиновцев - честолюбие, честолюбие детское, микроскопическое» (IV, 86 - 87). Сама отъединенность от цивилизации не столько географическая, сколько духовная: «Человечество может ходить взад и вперед, Лиссабон проваливаться, государства возникать, поэмы Гете и картины Брюллова являться и исчезать, - малиновцы этого не заметят» (IV, 87). Самое обобщающее определение для жизни малиновцев - «полное несуществование».

В картинах Обломовки, сочетающих скрупулезные реалистические детали с почти символическими, постепенно проступает глубинный замысел: максимально расширить толкование образа усадьбы (деревни) до превращения ее в образ целой страны. Недаром в высказываниях самого Гончарова неоднократно Обломовка и Россия становятся синонимами (и не случайно образы из «Сна» столь повлияли на «мир России» во «Фрегате «Паллада»» - глава вторая). Обломовка - это страна, которая так и не покинула позднего средневековья, отринув петровские реформы и последовавшие за ними сдвиги в сторону Европы и Цивилизации, она осталась в Азии в ее историософской трактовке (отсюда во «Фрегате «Паллада»» параллель между обломовской Россией и феодальной Японией). Пространственная отграниченность (оторванность от жизни за пределами усадьбы и окружающих деревенек), боязнь мира за отмеченными границами (история с получением письма), опасливое недружелюбие к чужакам (эпизод обнаружения незнакомого человека около деревни) соотносятся с характерной для полутатарской Московии ксенофобией. Время в Обломовке ходит по кругу в духе специфического русского прогресса-регресса: «вневременность» подчинена быту, сонному, неизменяющемуся… На стилевом уровне эта особенность проявляется в том, что разные «грамматические формы и виды соединены в одной фразе: переходы от прошедшего к настоящему и от будущего к прошедшему подчеркивают, что время в Обломовке не имеет особого значения» . Бессознательное предпочтение обломовцами традиции за счет любой, самой невинной новации (идеал: жить, как жили предки наши) сформировано опасливым ожиданием от любого сдвига - грозной неожиданности, что может нарушить столь ценимый «покой» - благословенный промежуток между подспудно назревающими катастрофами. В рассказах няньки всплывает живая память о тех временах, когда и закладывалась ментальность обломовцев: «Страшна и неверна была жизнь тогдашнего человека, опасно было ему выйти за порог дома: его того гляди запорет зверь, зарежет разбойник, отнимет у него все злой татарин, или пропадет человек без вести, без всяких следов» (IV, 93). Сама общинность обломовской жизни (муравьиная коллективность), ее оппозиция индивидуальному началу генетически восходят (в контексте истории) к необходимости совместной обороны против почти непреодолимых, неблагоприятных обстоятельств, воздвигаемых Историей и Географией: суровость климата, открытость (обнаженность) равнинного пространства в сторону врага, внутренние распри. «Отодвинутый на крайний угол земли, в холодную и темную сторону - русский человек, русский народ жил пассивно, в дремоте про себя переживал свои драмы - и апатично принимал жизнь, какую ему навязывали обстоятельства» (IV, 161) - в этих словах Гончарова уловлены те «племенные черты» нации (пассивность, апатия), преодоление которых на путях Цивилизации осмыслялась художником как первозначимая задача.

«Сон Обломова» является своеобразным смысловым и композиционным ключом ко всему роману. Сон обитателей Обломовки, богатырский, могучий сон - это то, что во многом обусловило неспособность Обломова к реальной деятельности, то, что не дало воплотиться в жизнь потенциалу его кристальной, «голубиной» души.
Девятая часть романа Гончарова «Обломов» начинается очень своеобразно. Автор описывает тот «благословенный уголок земли», в который переносит нас сон Обломова. Об этом уголке говорится, что там «нет ничего грандиозного, дикого и угрюмого», то есть нет моря, гор, скал, пропастей и дремучих лесов. Все это могло бы причинить какие-то неприятности, неудобства обитателям края.
В этом райском уголке все пропитано любовью, нежностью, заботой. И.А.Гончаров утверждает, что, если бы, например, там было море, спокойствие было бы невозможно, не то что в Обломовке. Там тишина, спокойствие, нет никаких душевных терзаний, которые могли бы возникнуть из-за присутствия какой-либо стихии. Все безмолвствует, как будто замерло во времени, в своем развитии. Все создано для удобства человека, для того чтобы он себя ничем не утруждал. Природа там как бы составила себе расписание и строго следует ему.
Безусловно, эта глава имеет большое значение, она помогает проникнуть во внутренний мир Обломова, лучше узнать его, понять его состояние. Ведь очень многое зависит от воспитания человека, от того, в какой обстановке он жил в детстве. Здесь мы отчетливо видим, что в Обло- мовке родители и вообще все окружающие подавляли все стремления, порывы Илюши что-то сделать самостоятельно. Сначала мальчику это не нравилось, но затем он привык, что его так тщательно опекают, окружают неограниченной любовью и заботой, оберегают от малейшей опасности, от работы и от тревог.
Вокруг себя Обломов видит только «мир и тишину», сплошное спокойствие и безмятежность - и в жителях Обломовки, и в самой природе.
В «Сне Обломова» отчетливо видна изолированность Обломовки от внешнего мира. Наглядным примером этого является случай с мужиком в канаве, которому жители Обломовки отказались помочь только потому, что он был нездешний. Виден контраст между тем, как относятся люди друг к другу в этой деревне, с какой нежностью и участием они заботятся друг о друге, и тем как они равнодушны к людям, которые живут вне их мира. Принцип, по которому они поступают, звучит примерно так - чрезмерная изолированность и боязнь всего нового.
Это в определенной степени сформировало позицию Обломова: «Жизнь достает». Он считает, что жизнь его везде «трогает», не дает спокойно существовать в своем маленьком мирке, герой не может понять, почему так происходит, ведь в Обломовке все по-другому. Эта привычка, состоящая в том, что возможна жизнь в изолированном от внешнего мира состоянии, сохраняется у него с детства на всю жизнь. Он на протяжении всего своего существования пытается отгородиться от внешнего мира, от каких-либо его проявлений. Не зря И.А.Гончаров описывает своего главного героя таким образом, что создается впечатление, что внешней жизни для Обломова не существует, как будто физически он уже умер: «Если бы не эта тарелка, да не прислоненная к постели только что выкуренная трубка, или не сам хозяин, лежащий на ней, то можно было бы подумать, что тут никто не живет, - так все запылилось, полиняло и вообще лишено было следов человеческого присутствия». Было очевидно, что Обломов старался создать такую же атмосферу, как в Обломовке, так как мебель в комнате стояла исключительно для того, чтобы «соблюсти видимость неизбежных приличий», а остальное все было создано для удобства, взять хотя бы халат и тапочки, которые подробно описываются Гончаровым с целью показать, насколько все облегчает жизнь хозяину. В конце концов, Обломов все-таки находит свой райский уголок, достигает долгожданного покоя, живя у Пшеницыной, которая как бы отгораживает его от внешней жизни, также, как родители Обломова в детстве, она окружает его заботой, вниманием, лаской, быть может, сама поначалу не отдавая себе отчет в этом. Она интуитивно понимает, к чему он стремится, и обеспечивает его всем необходимым для жизни. Обломов понял, что ему не к чему больше стремиться: «Вглядываясь, вдумываясь в свой быт и все более и более обживаясь в нем, он, наконец, решил, что ему некуда больше идти, нечего искать, что идеал его жизни осуществился».
Благодаря Пшеницыной исчез тот неосознанный страх перед жизнью, который у Обломова появился, опять же, с детства. Ярким подтверждением этого можно считать случай, описанный в главе «Сон Обломова», когда в Обломов- ку приходит письмо от давнего знакомого.
Обитатели дома несколько дней не решались открыть его, пытаясь преодолеть чувство страха. Это чувство страха появилось из-за привычки к изоляции: люди боялись, что нарушатся их спокойствие и безмятежность, ведь новости бывают не только хорошими...
Вследствие всех этих страхов в детстве Обломов боялся жить. Даже когда Илья Ильич полюбил Ольгу и уже собирался жениться, неосознанный страх, боязнь перемен дали себя знать. Кроме того, постоянное ощущение избранности, привитое Обломову дома, помешали ему участвовать в своеобразном «соревновании», которым является любая жизнь...Он не смог работать, потому что на службе приходилось бы доказывать свое превосходство, а в отношениях с Захаром Обломов без труда тешил свое самолюбие тем, что он «первородный дворянин» и ни разу не надел себе чулок на ноги сам.
Из всего вышесказанного следует, что из-за страха перед жизнью, из-за всех ограничений, установленных для него в детстве, Обломов не мог жить полноценной внешней жизнью. Его также постигло большое разочарование в службе. Он ведь думал, что будет жить, как во второй семье, что на службе - такой же маленький, уютный мирок, как в Обломовке.
Илью Ильича как бы выдернули из тепличных условий, из царства сладкого сна и поместили в условия, приемле
мые для людей склада Штольца. И когда, наконец, благодаря Пшеницыной он оказывается в привычных условиях, то происходит как бы связь времен, связь его детства и текущего времени его тридцатитрехлетней жизни.
Роль «Сна Обломова» в понимании смысла романа огромна, поскольку весь конфликт внешней и внутренней жизни, корень всех событий заключен в детстве Обломова, в деревне Обломовка.

В 1.850 году И. А. Гончаров закончил работать над первой частью романа «Обломов». Эпизод «Сон Обломова» был напечатан еще в марте 1849 года в «Литературном сборнике с иллюстрациями», изданном редакцией журнала «Современник». В конце 1850-х годов были дописаны вторая и третья части романа. Таким образом, «Сон Обломова» играет важную роль в структуре произведения, являясь в нем как бы отдельной частью, независимым вставным сюжетом. В одной из статей сам автор назвал этот эпизод «увертюрой всего романа». Что же нового для понимания романа открывает нам «Сон Обломова» ? Почему автор счел целесообразным поместить его в начале произведения, а не в конце? Попробуем разобраться (вызывает сомнение такая формулировка цели анализа. Цель анализа - установить подтекстовый смысл главы, ее связь с идеей произведения, а не только выявить особенности композиции романа).
В композиции романа заложены идейные установки автора, те проблемы, которые он стремился раскрыть в своем произведении (неудачная фраза - идейные установки и проблемы не могут быть заложены в композиции). В первой части романа в жизни героя совершенно отсутствует динамика, активная деятельность, и именно в эту часть автор поместил «Сон Обломова», который является «ключом» к раскрытию своего замысла (неправильное употребление притяжательного местоимения) и сути нового понятия, введенного Гончаровым, - «обломовщины». Описав в первой главе обычный день Обломова, Гончаров мастерски отразил всю жизнь героя, наполненную лишь постоянным желанием последнего отдохнуть на любимом диване. Со слезами на глазах Обломов спрашивает самого себя: «Отчего же это я такой?» Действительно, что же погубило героя - эту поэтическую натуру с «голубиной душой»? Ответ на этот вопрос кроется именно в «Сне Об- ломова» (фраза стилистически не выдержана).
Итак, сон главного героя переносит нас в «благословенный уголок земли» - деревню Обломовку - место, где Обломов провел детство и юность. Об этом уголке говорится, что там «нет ничего грандиозного, дикого и угрюмого», то есть нет моря, гор, скал, пропастей и дремучих лесов. Все это могло бы причинить какие-то неприятности, неудобства обитателям края.
В этом райском уголке все пропитано любовью, нежностью, заботой. И. А. Гончаров утверждает, что, если бы, например, там было море, спокойствие было бы невозможно, не то что в Обломовке. Там (тавтология) тишина, спокойствие, нет никаких душевных терзаний, которые могли бы возникнуть из-за присутствия какой-либо стихии (стихия не может присутствовать). Все безмолвствует, как будто замерло во времени, в своем развитии. Все создано для удобства человека, для того, чтобы он себя ничем не утруждал. Природа там как бы составила себе расписание и строго следует ему.
В Обломовке «все идет обычным, предписанным природой общим порядком»: «Правильно и невозмутимо совершается там годовой круг...». И природа, и нравы деревенских жителей находятся в полной гармонии, слиты воедино («Как все тихо, все сонно в трех-четырех деревеньках!..»; «Тишина и невозмутимое спокойствие царствуют и в нравах людей в том краю...»). Отсутствие в жизни обломовцев (неудачное словотворчество, лучше: обитателей Обломовки) страстей, волнений, глобальных событий, борьбы, полноценного движения формирует сознание этих людей, целиком погруженных в быт: «Интересы их были сосредоточены на них самих, не перекрещивались и не соприкасались ни с чьими...»; « Они знали, ...что есть Москва и Питер, что за Питером живут французы или немцы, а далее уж начинался для них, как для древних, темный мир, неизвестные страны, населенные чудовищами...; там следовал мрак...». Таким образом, Обломовка предстает для ее обитателей своеобразным «центром мироздания», пространство вокруг которого носит не совсем определенный характер.
Наглядным примером этого является случай с мужиком в канаве, которому жители Обломовки отказались помочь только потому, что он был нездешний. Виден контраст между тем, как относятся люди друг к другу в этой деревне, с какой нежностью и участием они заботятся друг о друге, и тем, как они равнодушны к людям, которые живут вне их мира. Принцип, по которому они поступают, звучит примерно так - чрезмерная изолированность и боязнь всего нового.
Это в определенной степени сформировало позицию Обломова: «Жизнь достает». Он считает, что жизнь его везде «трогает», не дает спокойно существовать в своем маленьком мирке, герой не может понять, почему так происходит, ведь в Обломовке все по-другому. Эта привычка (неоправданное использование указательного местоимения; эта - какая?), состоящая в том, что жизнь возможна в изолированном от внешнего мира состоянии, сохраняется у него с детства на всю жизнь. Он (кто?) на протяжении всего своего существования пытается отгородиться от внешнего мира, от каких-либо его проявлений.
Не зря И. А. Гончаров описывает своего главного героя таким образом, что создается впечатление, что внешней жизни для Обломова не существует, как будто физически он уже умер: «Если бы не эта тарелка, да не прислоненная к постели только что выкуренная трубка, или не сам хозяин, лежащий на ней, то можно было бы подумать, что тут никто не живет, - так все запылилось, полиняло и вообще лишено было следов человеческого присутствия». Было очевидно, что Обломов старался создать такую же атмосферу, как в Обломовке, так как мебель в комнате стояла исключительно для того, чтобы «соблюсти видимость неизбежных приличий», а остальное все было создано для удобства.
Таким образом, самой характерной чертой всех обломовцев (и Ильи Ильича - в частности) становится неосознанный страх перед жизнью. Ярким подтверждением этого можно считать случай с письмом, которое родители Обломова получают от давнего знакомого.
Обитатели дома несколько дней не решались открыть его, пытаясь преодолеть чувство страха. Люди боялись, что нарушатся их спокойствие и безмятежность, ведь новости бывают не только хорошими, а главное, что внешний мир ворвется в их налаженную жизнь.
С малых лет Илюшу Обломова окружала атмосфера бездействия, и всяческое стремление ребенка к какой-либо деятельности постоянно подавлялось родителями и няней. Обло- мовцы «сносили труд как наказание... и где был случай, всегда от него избавлялись».
Какой же характер сформируется у ребенка, если в его родном краю забота о пище - «первая и главная жизненная ценность», да и послеобеденный сон приобретает характер не традиции, но культа?
Родителей Обломова автор описывает с иронией: «Сам Об- ломов-старик тоже не без занятий. Он целое утро сидит у окна и неукоснительно наблюдает за всем, что делается на дворе»; «И жена его сильно занята: она часа три толкует с Аверкой, портным, как из мужниной фуфайки перешить Илюше курточку...».
Не утруждаясь чтением, Обломовы большого значения не придавали и учебе сына, считая, что учиться ему нужно только для того, чтобы по окончании учебного заведения получить аттестат, «в котором бы сказано было, что Илюша прошел все науки и искусства». Обломовы мечтали о «шитом мундире» для сына, мать воображала Илюшу даже губернатором, но всего этого хотелось достичь, не прикладывая особых усилий.
На основе сказок и преданий, которые «не над одними детьми в Обломовке, но и над взрослыми до конца жизни сохраняют свою власть», у мальчика сформировалось радужное представление о будущей жизни: служба «представлялась ему в виде какого-то семейного занятия». Увы, результатом полученного в Обломовке воспитания стали разочарование в жизни, неспособность к труду, гордость барского существования (пышное, но невнятное определение). В Обломове постепенно угасают духовные потребности, порывы, в нем развилась лишь мечтательность, объекты которой (нарушена лексическая соче-

Таемость: объекты мечтательности) удается воплощать в реальность не ему самому, а его другу - Штольцу.
Не случайно «Сон» помещен не в конце романа, а в его I части. Это помогает нам понять суть обломовщины - мировоззрения, становящегося образом жизни, и, следя за поступками и поведением героя в последующих главах, наблюдать за «падениями» и «взлетами» его жизненных стремлений. Таким образом, во «Сне Обломова» автор с потрясающей убедительностью показал все условия, приведшие главного героя к духовному краху, и «переложил» часть вины Обломова на общество, в котором живет (лучше: сформировался) герой.
Рецензия. В работе достаточно глубоко проанализирован «Сон Обломова», отражена попытка связать текст главы с основной идеей произведения. На наш взгляд, автор слишком большое внимание уделяет вопросу о месте «Сна» в композиции романа. Вывод поэтому получился неполный, в нем не отражены все положения, изложенные в самой работе. Не получили в сочинении дальнейшего развития прозвучавшие во вступлении мысли об относительной самостоятельности главы. В целом работа оставляет хорошее впечатление: автор показал умение мыслить и подтверждать свои рассуждения цитатным материалом.

«Сон Обломова». Своеобразие эпизода и его роль в романе»

«Сон Обломова» - это особая глава романа. «Сон Обломова» повествует о детстве Ильи Ильича, о его влиянии на характер Обломова. Во «Сне Обломова» показана его родная деревня Обломовка, его семья, уклад по которому жили в обломовском имении. Обломовка – это название двух деревень, которыми владеют Обломовы. Люди в этих деревнях жили так же, как жили их прадеды. Они старались жить замкнуто, изолировать себя от всего мира, боялись людей из других деревень. Люди Обломовки верили в сказки, предания и приметы. В Обломовке не было воров, не было разрушений и бурь все было сонно и тихо. Вся жизнь этих людей была однообразна. Обломовци считали, что иначе жить грех. Так же жили и помещики Обломовы.

Отец Обломова был ленив и апатичен, он весь день сидел у окна или прогуливался по дому.

Мать Обломова была деятельнее мужа, она наблюдала за слугами, гуляла по саду со своей свитой, задавала разные работы дворне. Все это отразилось в характере Ильи Ильича. С самого детства его растили, как экзотический цветок, поэтому он рос медленно и привыкал лениться. Его попытки что-то делать самому постоянно пресекались. Единственное время, когда Обломов был свободен и мог делать, что ему было угодно, было время всеобщего сна. В это время Обломов бегал по двору, лазил на голубятню и галерею, наблюдал за разными явлениями и изучал их, исследовал окружающий мир. Если бы эта начальная деятельность стала развиваться, то, может быть, Обломов стал бы деятельным человеком. Но запреты родителей что-либо делать самому привели к тому, что позже обломов стал ленивым и апатичным, он не мог съездить в Обломовку, сменить квартиру, жил в запыленной, не мытой комнате и полностью зависел от слуги Захара.

В Обломовке няня рассказывала Илье Ильичу сказки, в которые он верил на протяжении всей жизни. Сказки сформировали поэтический характер русского человека. Этот характер проявился во взаимоотношениях с Ольгой. Он на некоторое время смог заглушить обломовскую лень и апатию, вернуть Обломова к деятельной жизни. Но через некоторое время из-за житейских мелочей поэтический дух снова стал ослабевать и уступил место обломовской лени.

Обломовы не любили книг и считали, что чтение это не необходимость, а роскошь и развлечение. Учение Обломовы тоже не любили. И поэтому Илья Ильич посещал школу кое-как. Обломовы находили всякие отговорки, чтобы не водить Илью Ильича в школу и из-за этого ругались с учителем Штольцем. Его сын Андрей Штольц подружился с Обломовым, ставшим его другом на всю жизнь. В школе Андрей помогал Обломову делать уроки, но этим развивал в Обломове лень. Впоследствии с этой ленью Штольц боролся долго и упорно, но безуспешно.

Я считаю, что роль этого эпизода, показать, как формируется у Обломова русский поэтический характер, причины появления обломовской лени и апатии, среду в которой воспитывался Илья Ильич, появление многостороннего образа Обломова. Обломова не могли «поднять с дивана» потому что деньги и благополучие у Обломова были с рождения и деятельность Штольца ему была не нужна. Обломову нужен был поэтический идеал, который на некоторое время дала ему Ольга Ильинская. Но после того как Обломов порвал с ней отношения вернулся к своей обычной апатии и лень. С которыми через несколько лет умер.