Психофизическая и психофизиологическая проблема. Попытки решения

29. Психофизическая проблема и варианты ее решения в философии и психологии. Психофизиологическая проблема.

Психологи, как и представители любой конкретной науки, всегда в той или иной мере должны решать проблему соотнесения той реальности, которую они изучают, и других, тесно связанных с ней форм действительности, определить в целом место изучаемых в психологии явлений в общей системе мироздания. Поэтому для психологической науки весьма важно решение двух проблем: психофизической и психофизиологической .

В истории - решение обеих проблем оказалось очень тесно связано между собой. Многие исследователи убеждены, что это одна и та же проблема, только по-разному называемая. Другие утверждают, что это разные проблемы - переход от психофизической проблемы к психофизиологической проблеме произошел уже в XVIII в.

Психофизическая проблема - проблема соотношения психического с телесным (материальным) вообще, т. е. проблема места психических явлений во всеобщей взаимосвязи явлений материального мира. Поставлена в XVII в. французским философом Р.Декартом. (душа и тело, человек и космос)

Декарт противопоставлял друг другу 2 субстанции: душу (мыслящая субстанция) и тело (протяженная субстанция). По его мнению, между ними не предполагается никаких общих свойств. Тем не менее, возникла проблема соотнесения между собой этих разделенных миров, которые каким-то образом в человеке взаимодействуют. Взаимодействие субстанций , по Р.Декарту, можно наблюдать при возникновении в человеке страстей, т.е. эмоциональных явлений.

(С одной стороны, это страсти именно души (т.е. чувствует и страдает душа), однако, с другой - при возникновении любой из страстей огромную роль играют сугубо телесные процессы (мельчайшие частицы крови - «животные духи» по Декарту), которые, пробегая мимо «шишковидной железы» (эпифиз), где в наибольшей степени, по мнению Р.Декарта, проявляет свое действие душа, раскачивают ее и заставляют душу чувствовать страсти)

Психическое, по Р.Декарту никак не связано с материальным миром (разве что оно «затрагивается» в душе «животными духами, но тогда речь идет о самых примитивных психических, т.е. душевных, процессах - восприятиях и страстях). А высшие психические процессы истоком своим имеют только саму душу и ведут себя согласно свободе воли души, т.е. непредсказуемо и необъяснимо с позиций детерминизма. Тем не менее, в позиции Р.Декарта есть своя «правда»: он полагал, что высшие психические процессы не могут быть прямо выведены из физиологических (телесных) процессов или тем более сведены к ним (отождествлены с ними).

дуализм (душа и тело – 2 независимые субстанции) (Декарт)

Монистические:

материализм (сущ единая субстанция – природа, душа и тело – ее свойства; реально – только физ тело, психические процессы – побочные продукты) (например, Спиноза(17 век))

идеализм (реальна – психика, телесная активность – феномены психики)

Психофизиологическая проблема - проблема соотношения психического с одним конкретным видом материальных процессов - физиологическими процессами, т.е. проблему соотношения психического и физиологического. Также поставлена Декартом. (психика и мозг)

Позиция параллелизма (тот же дуализм): независимость психики от физиологических процессов, происходящих в нервной системе, и наоборот. Причем, статус психического может занижаться, тогда психика вообще переходить в разряд эпифеноменов (сопутствующее, побочное явление). Пример – бихевиористы, бывшие уверенными, что термин «сознание», использ в психологии, ничего не добавляет к их знанию о поведении человека.

Позиция взаимодействия (тоже в рамках дуализма): психика и тело влияют друг на друга. У Декарта: Душа, бестелесная сущность, оказывает влияние на тело, соприкасаясь с ним в шишковидной железе мозга (подробнее - см. выше). У. Джеймс разделял идею взаимодействия: мозг – это особый прибор, делающий духовные сущности явными в материальном мире, но не производящий эти сущности.

Корреляционный подход: объединяет в себя 2 предыдущих. Сторонники этого подхода утверждают, что не знают, есть ли связь между мозгом и психикой, и какова она, но объективно фиксируют, что определенные воздействия на человека приводят к изменениям и там, и там. Также допускается существование 3 фактора, влияющего на обе сферы. Большинство современных ученых придерживаются этого подхода (нуркова)

Принцип тождества: психическое и физиологическое – одно и то же, дело не в качественных, а степенных различиях. Мы уже обладаем достаточными знаниями, чтобы измерить физиологическое, и лишь приближаемся к тому, чтобы проникнуть в психическое.

Принцип дополнительности (единства): (из квантовой физики, перенесен в психологию) С. Л. Рубинштейн: физиологическое и психическое – одна и та же отражательная деятельность, 2 стороны одного явления, но изучаемых соответственно психологией и физиологией в разных отношениях. Для полного описания (человека) нельзя игнорировать не то, не другое.

30. Ситуативная мотивация и ее исследования в школе К.Левина. Феномен Б.В.Зейгарник. Уровень притязаний. (см. также 13 вопрос)

К. Левин: понимание поведения возможно лишь исходя из целостной психологической ситуации, в которую включен субъект. Поведение – функция сложившегося в данный момент психологического поля, которое также включает в себя воспоминания о прошлом и предвосхищения будущего.

V-поведение, Р – личностные факторы, U – факторы окружения (уравнение поведения по К. Левину)

Если баланс между субъектом и средой нарушается (p не равно u), у человека - состояние напряженности, которую Левин назвал квазипотребностью . Человек стремится редуцировать это напряжение, возникает деятельность. Квазипотребность – намерение совершить какое-либо целенаправленное действие. (Еще определение - социально обусловленная потребность, возникшая в данный момент.)

Таким образом, деятельность, поведение человека определяется его внутрипсихологическими потребностями и мотивами . Источник мотивации - не внутри субъекта, но и не вовне, а во взаимодействии субъекта с объектом.

ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ

ПСИХОФИЗИЧЕСКАЯ И ПСИХОФИЗИОЛОГИЧЕСКАЯ ПРОБЛЕМЫ
Глава 11

Психофизиологическая проблема

Отношение психики (души) к организму, к своему телесному субстрату с древних времен являлось объектом обсуждения при объяснении природы человека. Притом на уровне не только теоретических представлений, но и практики, прежде всего - медицинской. Главным фактором жизни, как телесной, так и психической, было признано кровообращение. Это учение разрабатывалось в Вавилоне, Египте, Китае, Индии.

Понятие о пневме

Очень древним является также понятие о пневме - особом, подобном разогретому воздуху тончайшем веществе, проносящемся по кровеносным сосудам, но отличном от крови и выполняющем функции носителя психических актов.

Вспомним, что понятие о пневме играло огромную роль в воззрениях людей не только древнего мира, но и средневекового общества. На нем зиждились философские системы. Оно широко использовалось как древневосточными религиями, так и христианским богословием. Сугубо гипотетический характер понятия о пневме, его непроверяемость эмпирическими средствами создавали предпосылки для фантастических взглядов и суеверий. Вместе с тем нельзя забывать и о том, что в античном обществе научный опыт коснулся (притом весьма поверхностно) лишь морфологического субстрата нервно-психических явлений. Понятие о пневме удовлетворяло в течение многих веков потребность естественнонаучной мысли в том, чтобы уяснить природу материального носителя душевных процессов. В медицинских кругах пневма мыслилась как факт, а не как теория.

Представление о пневме у древних было чем-то напоминающим современные представления о паре в локомотиве: законами ее расширения и сжатия объяснялась жизнь как механическая система работы. При этом, однако, необходима существенная оговорка, пневма мыслилась как носитель души в различных ее разновидностях, как органических (если пользоваться современным термином), так и психических. Поэтому термин «механизм» применительно к древнему способу объяснения нельзя употреблять без оговорки, без учета того, что истинно механическое объяснение стало возможно лишь в эпоху, когда развитие производства обусловило принципиально новое, строго механическое понимание причинности, до которого мысль древних подняться не смогла.

Тем не менее понятие о пневме, для которого «моделью» служило движение теплого воздуха, вносило «физическую» струю (в соответствии с особенностями античной физики) - в отличие от «организменного» подхода, более телеологического, чем физический (над которым, однако, также довлел телеологизм). Мнение о том, что психическое есть пневма, поддерживалось безотносительно к философским соображениям о функциях, выполняемых ею в мироздании. Как только были открыты нервы (это произошло в эллинистический период), их немедленно начали считать каналами для пневмы. Представления о пневме стали прообразом будущего нервного процесса.

Учение о темпераментах

В медицинских кругах зародилось также учение о темпераментах. Вспомним, что различными пропорциями в смеси основных жидкостей объяснялись индивидуально-психологические различия между людьми. Область индивидуальных различий изучалась в связи с потребностями медицины, в схемах которой большую роль играло определение зависимости заболеваний от строения тела.

Люди разделялись, исходя из идеи о преобладании одной из жидкостей в общей их смеси, на несколько типов. Китайские медики выделяли три главных типа, греческие - четыре.

По дошедшим до нас сведениям, первым из греческих философов, развивших учение о четырех темпераментах, был Эмпедокл (предложивший схему построения мира из четырех элементов, или «корней). Равномерностью смеси четырех элементов или преобладанием в ней одних элементов над другими, величиной, связью и подвижностью этих элементов он объяснял уровень умственных способностей и характерологические особенности личности. Так, считалось, что люди, элементы которых слишком малы и слишком тесно примыкают друг к другу, обладают порывистостью и берутся за многое, но вследствие быстроты движений крови делают мало. Сообразительность или тупость сходным образом ставилась в зависимость от смешения и движения основных частиц.

Эмпедокл был непосредственно связан с одной из греческих медицинских школ. Формулы, касающиеся всего космоса, врачам приходилось переводить на свой Язык , чтобы использовать их соответственно тому, что говорило эмпирическое наблюдение.

Школа Гиппократа (ок. 460 - 377 годов до н.э.), известная нам по так называемому «Гиппократову сборнику», рассматривала жизнь как изменяющийся процесс. Среди ее объяснительных принципов мы встречаем воздух в роли силы, которая поддерживает неразрывную связь организма с миром, приносит извне разум, а в мозгу выполняет психические функции. Но единое материальное начало в качестве основы органической жизни отвергалось. Если бы человек был единое, то он никогда не болел бы. А если даже и будет болеть, то необходимо, чтобы и исцеляющее средство было единым.

Учение о единой стихии, лежащей в основе многообразия вещей, заменялось учением о четырех жидкостях (кровь, слизь, желчь желтая и желчь черная).

С именем Гиппократа соединяют учение о четырех темпераментах, которое, однако, в «Гиппократовом сборнике» не изложено. Лишь в книге «О священной болезни» различаются в зависимости от «порчи» мозга желчные люди и флегматики. И все же традиция относить понятие о темпераменте к Гиппократу имеет основания, ибо сам принцип объяснения соответствовал Гиппократову учению.

То, что школа Гиппократа сделала объектом естественнонаучного анализа проблему индивидуальных различий, было обусловлено не чисто медицинскими, но более глубокими причинами, от которых сами медицинские интересы являлись производными. Частично мы затронули эти причины в связи с анализом деятельности софистов.

Поворот греческой мысли ко всему, что касается человека, отразил глубокие изменения в общественной жизни греков периода расцвета рабовладельческой демократии, когда повысилась ценность человеческой личности, ее жизни и свободы (конечно, речь идет о свободных гражданах полисов). На проблеме индивидуальности сосредоточивается и врачебное мышление, выработавшее новые нормы и принципы подхода к больному.

Реальная активизация личности побуждала исследовать характер ее связей с природным и социальным мирами. Соотношение этих двух миров становится одним из главных теоретических «сюжетов» эпохи. Он встречается и у Гиппократа. Приводя в качестве примера образ жизни некоторых азиатских народов в книге «О воздухах, водах и местностях», он доказывал, что обычай может изменить природу организма. Это были первые попытки обсудить вопрос о соотношении социального и биологического в человеке.

Мозг или сердце - орган души?

Гуморальная направленность мышления древнегреческих медиков вовсе не означала, что они игнорировали строение органов, специально предназначенных для выполнения психических функций.

Издавна как на Востоке, так и в Греции конкурировали между собой две теории - «сердцецентрическая» и «мозгоцентрическая».

Мысль о том, что мозг есть орган души, принадлежит древнегреческому врачу Алкмеону из Кротоны (VI век до н.э.), который пришел к этому выводу в результате наблюдений и хирургических операций. В частности, он установил, что из мозговых полушарий «идут к глазным впадинам две узкие дорожки». Полагая, что ощущение возникает благодаря особому строению периферических чувствующих аппаратов, Алкмеон вместе с тем утверждал, что имеется прямая связь между органами чувств и мозгом.

Таким образом, учение о психике как продукте мозга зародилось благодаря тому, что была открыта зависимость ощущений от строения мозга, а это, в свою очередь, стало возможным благодаря накоплению эмпирических фактов. Но ощущения, по Алкмеону, исходный пункт всей познавательной работы.

«Мозг доставляет (нам) ощущение слуха, зрения и обоняния, из последних же возникают память и представление (мнение), а из памяти и представления, достигших непоколебимой прочности, рождается знание, являющееся таковым в силу этой (прочности)» .

Тем самым и другие психические процессы, возникающие из ощущений, связывались с мозгом, хотя знание об этих процессах в отличие от знания об ощущениях не могло опереться на анатомо-физиологический опыт.

Вслед за Алкмеоном Гиппократ также трактовал мозг как орган психики, полагая, что он является большой железой.

Из медицины эти представления перешли в философию. Нужно, однако, иметь в виду, что, как в те времена, так и впоследствии, решение вопроса о телесной локализации психики непосредственно зависело не только от анатомических знаний, но и от философско-психологических представлений. Платон , разделивший душу на три части, соответственно искал для каждой из них свой орган. Идеально-умственную часть (разум) он помещал в голове (руководствуясь соображением о том, что она ближе всего к небесам, где пребывает царство идей), «гневливую» (мужество) - в груди, а чувственную (вожделение) - в брюшной полости.

Открытие Алкмеоном мозга как органа психики в течение нескольких столетий рассматривалось только как гипотеза. Аристотель , который сам прошел превосходную медицинскую школу в Северной Греции, возвращается к «сердцецентрической» схеме. Мозг, по его мнению, не орган психики, а аппарат, охлаждающий, регулирующий жар крови. Будучи фантастическими со стороны физиологической, представления Аристотеля вместе с тем вносили совершенно новый момент в трактовку центрального органа психической деятельности.

Общее чувствилище

Аристотелю принадлежит понятие об «общем чувствилище», воспринятое последующей физиологией и медициной и всерьез обсуждавшееся вплоть до XIX века. Согласно Аристотелю, для актуализации чувственных образов вещей (а с этого начинается, как он полагал, сенсомоторная деятельность организма) необходимо, чтобы тело обладало двумя специальными устройствами: органами чувств и центральным органом. Благодаря деятельности центра познаются общие качества, которые косвенно воспринимаются нами при каждом ощущении, таковы - движение, покой, фигура, величина, число, единство. Важнейшей операцией центра является, далее, различение ощущений:

«Невозможно различить посредством отдельных чувств, что сладкое есть нечто отличное от белого, но и то и другое должно быть ясным чему-нибудь единому» (Аристотель).

Какова же природа этого центра, где лежат жизненные корни «общего чувствилища»? Они уходят, по Аристотелю, в область прямых связей организма со свойствами среды (сухим и влажным), ибо центральный орган является одновременно и органом осязания. Тело представляет собою среду, приросшую к осязающему органу, через нее возникают ощущения во всем их разнообразии.

Аристотелевская гипотеза об «общем чувствилище» направляла в дальнейшем работу физиологов, искавших в центральной нервной системе отделы, в которых оно могло бы быть локализовано.

Механизм ассоциаций

С Аристотелем связана также первая попытка определить физиологический механизм ассоциаций. Он полагал, что душа обладает способностью посредством центрального ощущающего органа - «общего чувствилища» - восстанавливать в органах чувств в уменьшенном объеме следы прежних движений, а стало быть, и прежних впечатлений в том порядке, в каком они производились внешними объектами.

Запечатление образа предмета он объяснял тем, что движение, возникшее в органе, не исчезает сразу же, но сохраняется (застаивается). Иногда ему противодействует другое движение, способное устранить сохранившийся след. Движения могут быть сходными, противоположными и следующими одно за другим, что и служит основанием для разграничения видов ассоциаций: по сходству, контрасту и временной последовательности. При большой прозорливости этих догадок они носили совершенно умозрительный характер и поэтому, конечно, не смогли продвинуть позитивное знание о физиологическом субстрате психического.

Существенных успехов в опытном изучении этого субстрата добились два врача, работавшие в Александрии в III веке до н.э., - Герофил и Эразистрат, которым принадлежит ряд крупных анатомических открытий, и прежде всего открытие нервов. До них нервы не отличали от связок и сухожилий. Александрийские врачи производили вскрытие человеческих тел (что в дальнейшем категорически запрещалось). Это позволило им детально описать устройство мозга и других органов.

В вопросе об органе «животной души» оба александрийца разошлись с Аристотелем и вернулись к Алкмеону. Но у Алкмеона еще не было дифференцированного подхода, тогда как александрийцы считали, что «животная душа» локализуется в определенных частях мозга. Герофил главное значение придал мозговым желудочкам. И это мнение удерживалось много веков. Эразистрат же обратил внимание на кору, связав богатства извилин мозговых полушарий человека с его умственным превосходством над другими животными. Эразистрату принадлежит также открытие различия между чувствительными и двигательными нервами. Это различие, вскоре забытое, было вновь открыто в XIX веке.

Успехи врачей-александрийцев были обусловлены сопоставлением анатомических данных о строении нервней системы с экспериментальным изучением зависимости функций от раздражении и разрезов различных частей мозга.

Филопон (VI век н.э.) сообщает об опытах, в которых путем раздражения оболочек мозга вызывались двигательные параличи и потеря чувствительности. Имеются сведения, что опыты ставились и над живыми людьми (приговоренными к казни преступниками).

Использовав опыт александрийских врачей и последующей медицины, древнеримский врач Гален (II век н.э.) синтезировал достижения античной философии, биологии и медицины в детально разработанную систему.

Органами души он признал мозг, сердце и печень. Каждому из органов приписывалась одна из «психических» функций соответственно разделению частей души, предложенному Платоном: печень - носитель вожделений, сердце - гнева и мужества, мозг - разума. В мозгу главная роль отводилась желудочкам, в особенности заднему. Здесь, по Галену, производится и хранится высший сорт пневмы, соответствующий разуму, который является существенным признаком человека, подобно тому как локомоция (имеющая свою «душу», или пневму) типична для животных, а рост (опять-таки предполагающий особую пневму) - для растений.

Нервная система представляет ветвистый ствол, каждая из ветвей которого живет самостоятельной жизнью. Нервы построены из того же вещества, что и мозг. Они служат ощущению и движению. Гален различал: а) чувствительные, «мягкие» нервы, идущие к органам ощущений, и б) связанные с мышцами, «твердые» нервы, посредством которых выполняются произвольные движения.

Кроме автоматизмов сердца, сосудов и других внутренних систем, все остальные движения Гален считал произвольными. Мышца приводится в движение нервом посредством проносящейся по нему психической (душевной) пневны. Зависимость любого мышечного движения, связанного с моторным нервом, от участия психического фактора души казалась безусловной не только Галену, но и всем поколениям после него, пока не был открыт механизм рефлекса.

Развитие психофизиологических представлений в античном мире приостановилось на уровне, запечатленном системой представлений Галена. От этого уровня, с использованием достижений арабоязычной культуры, научному знанию об организме предстояло продолжить свое дальнейшее развитие лишь через полтора тысячелетия.

Значение проблем, открытых в период античности

Завершая обзор представлений древних о материальном субстрате деятельности души (т.е. представлений, внутренне связанных с психофизиологической проблемой), обратим внимание на следующее обстоятельство. Если иметь в виду только фактические позитивные знания в этой области, т.е. эмпирические открытия, вошедшие в общий комплекс современных научных истин, то они крайне скудны и касаются исключительно анатомии организма.

Физиологические объяснения опирались на фиктивные понятия, каковым, например, являлось понятие о пневме - вещественном носителе жизненных и психических явлений. Но при всей его фантастичности этот термин отражал реальную потребность мысли в том, чтобы постичь динамику совершающихся в материальном субстрате изменений. От пневмы ведет свое происхождение учение о «животных духах» как потоках проносящихся по телу с огромной быстротой частиц, подобных потокам разогретого воздуха. В новое время эти частицы были подведены под законы механики и до конца XVIII века выполняли в умах естествоиспытателей и врачей ту функцию, которую взяло на себя в дальнейшем понятие о нервном процессе. И то, что для взгляда, чурающегося исторического подхода, может показаться мифологическим конструктом, являлось результатом напряженной работы естественнонаучной мысли и непременной предпосылкой ее дальнейших успехов.

Психологические поиски древних шли впереди анатомо-физиологических находок. Более того, сами физиологические схемы порождались запросами психологической мысли, исходившей из общего принципа зависимости души от организма. Учение о локализации души в различных частях организма возникло после того, как в составе самой души были вычленены различные «части».

Чтобы физиологически объяснить психологию, нужно сперва иметь психологию. И это остается верным применительно не только к древней эпохе, когда и физиологии-то, по существу, не было, но и ко всем последующим фазам научного прогресса.

Начнем с анализа воззрений Декарта. Как уже отмечалось, ему принадлежало открытие рефлекторной природы поведения. Перед глазами Декарта был опыт объяснения работы сердца в категориях механики. Это привело к открытию Гарвеем кровообращения как деятельности, которая совершается автоматически, а не регулируется душой.

По идейно-научной значимости, однако, психофизиологическая теория Декарта не только не уступала учению Гарвея, но в известном отношении еще в большей степени укрепляла принцип детерминизма. Труды Гарвея утверждали этот принцип применительно к одной из внутриорганических функциональных систем, тогда как Декарт распространил его на взаимоотношение живых существ с внешним миром, на процесс поведения, открыв тем самым эру внедрения новой методологии в самую сложную сферу жизнедеятельности. Отсутствие сколько-нибудь достоверных данных о природе нервного процесса вынудило Декарта представить его по образцу процесса кровообращения, знание о котором приобрело надежные опорные точки в опытном исследовании. Декарт полагал, что по движению сердца и крови как по первому и самому общему, что наблюдают в животных, можно легко судить и обо всем остальном.

Нервный импульс мыслился как нечто родственное - по составу и способу действия - процессу перемещения крови по сосудам: предполагалось, что наиболее легкие и подвижные частицы крови, отфильтровываясь от остальных, поднимаются согласно общим правилам механики к мозгу. Потоки этих частиц Декарт обозначил старинным термином «животные духи», вложив в него содержание, вполне соответствовавшее механической трактовке функций организма.

«То, что называю «духами», есть не что иное, как тела, не имеющие никакого другого свойства, кроме того, что они очень малы и движутся очень быстро» .

Хотя термин «рефлекс» у Декарта отсутствует, основные контуры этого понятия намечены достаточно отчетливо. Считая деятельность животных, в противоположность человеческой, машинообразной, отмечал И.П. Павлов , Декарт установил понятие рефлекса как основного акта нервной системы.

Рефлекс означает отражение. Под ним у Декарта разумелось отражение «животных духов» от мозга к мышцам по типу отражения светового луча.

Разделение рефлекса и принципа материальной обусловленности поведения

Переход к нейродинамике

Благодаря открытиям И.М. Сеченова наметился переход от психоморфологического понимания отношений между мозгом и психикой (согласно которому существуют корреляции между одним из участков мозга и одной из психических функций) к картине динамики нервных процессов: возбуждения и торможения.

Изучение нейродинамики коренным образом изменило представления о физиологической подоплеке психических процессов. Однако оно не могло преодолеть господствовавший веками дуалистический образ мысли, которому не было другой альтернативы кроме редукционизма (сведения психических процессов к физиологическим), неизбежно влекшего к эпифеноменализму (для которого психическое не более чем праздный эффект активности нервной ткани).

Как дуализм, так и редукционизм могли быть преодолены лишь при условии преобразования не только системы представлений о нейросубстрате психики, но и о самой психике как деятельности, которая опосредована этим субстратом (и превращается без него в витающую над организмом бестелесную сущность). Важнейшим достижением русской научной мысли стал переход к новой стратегии объяснения психофизиологических корреляций. смысл перехода определил отказ от установки на локализацию «нематериального» сознания в материальном веществе мозга и перевод анализа психофизиологической проблемы в принципиально новый план, а именно - в план исследования поведения целостного организма в природной и социальной «применительно к человеку» среде. Пионером такой переориентации и стал Сеченов .

Сигнальная функция

Дело Сеченова продолжил И.П. Павлов . В его пробах опоры на физиологическое учение о нейросубстрате с целью естественнонаучного и строго объективного объяснения психики имелось несколько направлений.

Отметим, по крайней мере, четыре:

а) обращение к нейродинамике процессов возбуждения и торможения;
б) трактовка временной связи, которая образуется в головном мозге при выработке условного рефлекса как субстрата ассоциации, - понятие, которое являлось основой самого мощного направления в психологии, успешно развивавшегося, как мы знаем, и до приобретения ею статуса самостоятельной науки;
в) обращение к связи коры больших полушарий с подкорковыми структурами при анализе сложнейших мотиваций, где невозможно отделить соматическое от психического ;
г) учение о сигнальных системах.

Павловское учение революционизировало нейронауку. Однако в трактовку природы сознания оно первоначально никаких инноваций не вносило.

Уникальность сигнала в том, что от интегрирует физическое (будучи нервным раздражителем, выступающем в особой, превращенной форме), биологическое (являясь сигналом для нервной системы организма) и психическое (выполняя присущую психике функцию различения условий действия и управления им). Именно в этом плане понятие о сигнальных системах, введенное Павловым, открывало новые подходы к психофизиологической проблеме.

Так, уже первая сигнальная система «двулика». В физиологическом плане «действительность сигнализируется почти исключительно только раздражениями и следами их в больших полушариях, непосредственно переходящими в специальные клетки зрительных, слуховых и других рецепторов организма» .

В психологическом же плане - «это то, что мы имеем в себе как впечатления, ощущения и представления от окружающей внешней среды» .

При переходе к человеку формируется вторая сигнальная система в виде речевых сигналов (слов). С ней психофизиологическая активность организма приобретает три «лика». Источником вторых сигналов служит не физическая среда, а знаковая система языка, заданная человеческому организму объективно, социальной средой его бытия. Вместе с тем в самом этом организме вторая сигнальная система оборачивается, говоря павловскими словами, работой все той же нервной ткани. Наконец, речевые знаки вводят в материю больших полушарий свою «душу» в виде неотчленимых от них значений - сгустков народной мысли. Таково было последнее слово Павлова.

Маковельский. Досократики. Казань, 1914 - 1919, ч. 1 - 3. С.207
Декарт Р. Избр. произв. М., 1950, с. 600.
«Кто отделил бы в безусловных рефлексах (инстинктах) филологическое соматическое от психического, т.е. от переживаний могучих эмоций голода, половых влечений, гнева и т.д.» (Павлов И.П. Полн. собр. соч. 2-е изд., М., 1951. Т. 2, кн. 2, с.335)
Павлов И.П. Полн. собр. соч. Т. 3, кн. 2, с.39
Павлов И.П. Полн. собр. соч. Т. 3, кн. 3, с.335
Там же

Возникновение первых элементов психологического знания относят к тем далеким временам, когда человек впервые осознал, что он, человек, существенно отличается от всего другого в окружающем мире. В научном знании формирование психологической идеи всегда шло в процессе развития главенствующей концепции миропонимания. Идея души являлась одним из центральных моментов в философских системах Сократа, Платона, Аристотеля. Развитие философии во все последующие века сыграло важную роль в становлении психологического комплекса знаний.

Однако вместе с развитием психологического комплекса знаний в философии, в области естественно-научного знания, прежде всего в медицине, шло накопление сведений об организме человека, его анатомии, физиологии и биохимии. При этом все более выявлялось противоречие философского психологического знания о душе и естественно-научного знания о человеке. В то же время ни философская психология, ни науки об организме оказались не в состоянии ответить на вопрос, как снять это противоречие.

Эта объективно сложившаяся кризисная ситуация в науке требовала своего разрешения. Требование стимулировалось потребностями практики в сферах производственной и социальной жизни.

Человек, будучи во всех смыслах представителем животного мира, приобрел свои специфические черты в связи с пребыванием в социальной среде, которые ставили его на принципиально новое место в живой природе. С одной стороны, человек как биологическая особь со всеми присущими ему видовыми чертами может сформироваться только в человеческой среде. С другой стороны, все аспекты социальной жизни человека имеют в своей основе биологическую природу. Ведь социум - не искусственная организация жизни людей, а естественное следствие биологической эволюции, один из уровней организации живой материи.

Психофизиология, взаимодействуя с высшей нервной деятельностью, входит и в систему психологических наук. Поэтому предметом её изучения являются психические процессы и состояния. Её исследования направлены на решение вопросов о физиологических механизмах этих процессов. К числу психических феноменов, составляющих предмет общей психофизиологии относятся: восприятие, внимание, научение, память, эмоции, речь, мышление, темперамент, сознание. Все они имеют соответствующие физиологические проявления.

Активизация психологической мысли, особенно в связи с запросами сферы труда, имела результатом то, что в конце XIX века в США возникло новое научное направление - бихевиоризм (behaviour (англ.) - поведение; behaviourism - наука о поведении). Оно сыграло исключительную роль в развитии психологической науки, её экспериментальных методов и связей с практикой. Основная концепция этого направления базировалась на том, что предметом психологии является не сознание и не деятельность сознания, а поведение.

Значительную роль психофизиологические процессы играют в организации поведенческого акта. За счет усложнения этих процессов преобразуется уровень взаимодействия человека с окружающей средой, что в конечном счете приводит к формированию социума и культуры. Последние, в свою очередь оказывают влияние как на совершенствование механизмов деятельности мозга и организацию высших психических функций, так и на становление личности самого человека.

Феномен человека представляет собой совокупность эволюционных процессов, подготовивших возникновение человека и последующее его существование в условиях им же созданной культуры. В жизнедеятельности человека концентрируется весь итог развития органического мира, вместе с тем приобретают ведущую роль социальные факторы человеческого бытия. Однако преобразование биологического начала под воздействием социальных факторов не ведет к исчезновению природного начала в человеке. Психика (сознательная и бессознательная) представляет собой активное отражение в мозгу человека картин объективного мира и самого себя в этом мире, обеспечивая возможность воздействия на мир, его преобразования и целенаправленного поведения в нем. Психофизиология как наука и является той областью знаний, которая призвана изучать как внутренние, так и внешние признаки поведения и психики человека, то есть субъективные и объективные стороны его существования.

Психофизиология (от греч. psyche -«душа», physis - «природа» и logos - «учение» - наука, изучающая физиологические механизмы психических процессов и состояний.

Основными задачами психофизиологии являются:

• - исследование физиологических механизмов психических процессов и состояний на различных уровнях организации;
• - изучение нейрофизиологических механизмов организации высших психических функций человека.

Рисунок 1. - Определение психофизиологии как науки.

Психофизиология, как одна из областей современной науки о человеке, является междисциплинарной отраслью знаний и базируется на достижениях как естественных, так и гуманитарных дисциплин. Изучает роль биологических факторов, в том числе свойств нервной системы, в реализации психической деятельности, то есть исследует психические процессы и состояния в единстве с их нейрофизиологической основой (рис.1).

В становление психофизиологии как науки определяющий вклад внесли русские ученые. В середине XIX - начале XX столетия наряду с аналитической физиологией, традиционным предметом которой было изучение рефлекторной природы тех или иных функций и рассмотрение рефлекса как чуть ли не единственного механизма (и принципа) организации поведенческих актов, активно стала развиваться и синтетическая физиология целостного организма, пытающаяся выявить психофизиологическую основу регуляции поведения как совокупность внутренних и внешних показателей.

Проблема соотношения между психическими и физиологическими процессами (психофизиологическая проблема), являющаяся и сегодня ключевой в теории отражения, в сжатой форме сводится к вопросу И.П. Павлова: «Каким образом материя мозга производит субъективное явление?». Основная сложность при разработке психофизиологической проблемы состоит в необходимости объяснения специфических особенностей психических процессов отражения на основе механизмов деятельности нервной системы. По мнению А.С. Батуева (2005) к этим специфическим особенностям относятся предметность восприятия и его проецируемость во внешнее пространство, целостность, активность и недоступность психических процессов прямому чувственному наблюдению.

Психофизиологическая проблема издавна привлекала внимание крупных мыслителей и служила ареной ожесточенных споров. Кризис в науке о поведении возник в результате развития новых областей знания: психофизики и экспериментальной психологии. В работах некоторых психологов и биологов это направление получило название психофизического параллелизма. Крупнейшие представители физиологии (Ч.С. Шеррингтон, Дж. Экклс, Р. Гранит), изучавшие элементарные реакции и процессы мозга оказывались в тупике при попытках объяснить природу целостного поведения. Еще Э. Дюбуа-Реймон в качестве одной из семи принципиально неразрешимых мировых загадок указал на возникновение психических процессов. Основатель экспериментальной психологии В. Вундт считал, что физиологическими исследованиями невозможно проникнуть в тайну психики потому лишь, что психические процессы развиваются параллельно телесным и не определяются ими. Возник разрыв между физиологическими и психологическими исследованиями - наступил кризис.

Общепризнано, что в основе психических процессов лежат не элементарные процессы возбуждения и торможения, а системные процессы, объединяющие отдельные физиологические проявления в интегрированное (единое) целое. Понятие об интегральном образе как продукте субъективного отражения объективного взаимоотношения организма со средой, явилось принципиальным в решении психофизиологической проблемы (А.А. Ухтомский). Важный шаг в её развитии был сделан П.К. Анохиным (1968) в его концепции функциональных систем, способствующей установлению связи физиологии и психологи. Согласно этой концепции организация физиологических процессов рассматривается в системе, которая является внутренним отражением внешней среды, что уже само по себе относится к категории психического. Значит, системные процессы поведенческого акта - это информационные процессы, для которых физиологические процессы выступают как материальный носитель.

Длительные дискуссии привели ученых к необходимости поиска концептуальной связи между физиологическими механизмами работы мозга и психическими процессами, определяющими целенаправленный характер целостного поведения человека. П.В. Симонов (1980) считает, что такая концепция содержится в самом учении И.П. Павлова о высшей нервной деятельности. «Наука о высшей нервной деятельности не есть ни физиология, ни психология, в традиционном их понимании, её нельзя однозначно отнести ни к биологическим, ни к социальным наукам, ибо она включает в себя элементы всех этих отраслей знания».

А.М. Иваницкий (1984) полагает, что познание механизмов психики - это изучение того, как на основе изучения мозговых механизмов, их интеграции возникает новое качество в виде психики. Психика - это свойство высокоразвитого мозга воссоздавать внутренний образ действительности, который воспринимается как нечто отдельное от субъекта. Это информация, составляющая содержание определенным образом организованных мозговых процессов (А.М. Иваницкий, 1986).

Обратимся теперь к рассмотрению психофизиологической проблемы. Основываясь на принятом методологическом подходе, основную психофизиологическую проблему допустимо трактовать следующим образом. Каким образом соотносятся сознание (мышление), идеальное образование, и мозг, материальный субстрат, и каково отношение сознания (мышления) к окружающему миру? В данной проблеме можно также выделить две стороны.

Первая сторона (онтологический аспект) - что первично? Физическое тело - мозг или его идеальная сущность - сознание, идея, мышление? С тотальной ли необходимостью материальный субстрат - мозг генерирует идеальное образование - мысль? Ведь известны случаи, состояния в клинике, патологии, когда материальный субстрат - мозг есть, а сознание, мысль отсутствуют. Или все же именно существующие вне живого организма идеи, отношения, социальное окружение делают мозг, особенно мозг человека, тем, что он есть?

Вторая сторона (гносеологический аспект) проблемы - познаваемы ли сущность, механизмы возникновения, развития и функционирования сознания (мышления) и мозга (физиологического тела) и до каких пределов? В отношении познаваемости феноменов сознания по-прежнему имеют место две позиции - от утвердительного ответа до полного отрицания познаваемости процессов мышления, до агностицизма. Проблема познаваемости субстрата мозга, особенно механизмов его функционирования, также далека от своего решения. Как от биохимических реакций перейти к миру психических явлений , каково соотношение между работой нейронной системы анализатора и возникающим в результате психическим (сенсорным) образом , каким образом материальные психофизиологические процессы порождают идеальное образование - мысль? Данные проблемы имеют не только теоретико-методологическое значение, с ними связано решение практических задач. Можно ли создать искусственный интеллект? До настоящего времени ответа на этот вопрос нет.

Другой стороной рассматриваемого аспекта является так называемая психогностическая проблема . Способно ли сознание, мышление адекватно отражать объективную реальность, окружающий мир? Истинны ли наши представления и знания об окружающем мире? И эту проблему даже современные ученые решают неоднозначно.

Таким образом, вырисовываются контуры общего содержания психофизиологической проблемы, которое, но аналогии с вышеобо- зиаченным методологическим подходом, можно представить следующим образом (рис. 3.3).

Рис. 3.3.

В истории психологии психофизиологическая проблема также решалась по-разному. Постановка проблемы относится не к XVIII- XIX вв., когда она была сформулирована, а имеет более древние корни.

Онтологический аспект проблемы. Помимо выяснения природы души, ее субстрата уже древних философов интересовала проблема ее локализации в теле человека. Как и чем душа чувствует и мыслит?

Так, в ряде религиозно-мифологических трактатов содержатся ростки естественно-научного взгляда па психическую деятельность. Предпосылкой этого знания было общее представление о том, что живое тело находится в зависимости от внешней природы, а деятельность души, в свою очередь, - от организма. Это, в частности, можно проследить по описанию механизма психической деятельности в египетском источнике, так называемом «Памятнике мемфисской теологии» (конец IV тыс. до и. э.). Уже в этом древнем папирусе содержалось положение о том, что условием «всякого сознания» является деятельность центрального телесного органа. Там же утверждается: «Язык же повторяет то, что замыслено сердцем». Стало быть, сердце тот самый телесный орган, куда стекаются сообщения от органов чувств и где «восходит сознание». В этом устройстве периферические органы соединены с центральным, из которого исходят сознание и речь . Основными функциями общего чувства являются упорядочение, сопоставление, разъединение, перестройка чувственных образов, соотнесение прошлых впечатлений с вновь поступающими. Все эти процессы сопровождаются внутрителесными изменениями.

Таким образом, общее чувство выступает не только как орган, в котором осуществляется синтез ощущений, по и как орган, где вырабатываются память, представления и воображение. Все эти чувственные формы являются ни чем иным, как промежуточными звеньями, или этапами, преобразования и трансформации чувственности в мысль. Общее чувство Аристотеля прокладывало мост между ощущением и мышлением.

Гностический (гносеологический) аспект психофизиологической проблемы. Помимо проблем локализации (места) и материальных носителей психических функций, т. е. онтологического аспекта психофизиологической проблемы, античные философы разрабатывают гносеологический аспект проблемы.

Основные вопросы: каким образом внешние предметы отражаются в мышлении; как от ощущений мы переходим к мысли; насколько достоверно и истинно в мысли отражение окружающего мира?

Наибольший вклад внес в разработку этой стороны проблемы Аристотель. Он отмечает: «Ощущение и разумение не одно и то же. Ведь первое свойственно всем животным, второе - немногим. Не тождественно ощущение и мышление...» .

По Аристотелю, только мышление проникает в недоступную органам чувств сущность вещей. Сущность же вещей дана в чувствах лишь в виде возможностей. Но мышление - это форма чувственных форм, или просто форма форм, в которой исчезает все чувственное и наглядное и остается сущностное, обобщенное и общезначимое. «Таким образом, душа есть как бы рука: как рука есть орудие орудий, так и ум - форма форм, ощущение же - форма ощущаемого» . Вырастая из чувственных форм, мышление не может протекать в отрыве от тела и в то же время оно не есть тело.

В этих рассуждениях Аристотель близко подходит к идее рефлекса, в соответствии с которой ощущение и восприятие окружающей действительности через посредство разума вызывают движение, осознанную деятельность.

На античной эпохе мы остановились столь подробно лишь с целью показать, что основные аспекты психофизической и психофизиологической проблем, может быть, в довольно своеобразной и фантастической форме, но тем не менее были выделены еще в те далекие времена.

В последующие века наиболее фундаментальные идеи в разработке психофизиологической проблемы высказывались начиная с XVIII в. В этот период утверждается принципиально новое объяснение живого тела. Оно было освобождено от влияния души как организующего его деятельность принципа и стало мыслиться как своего рода машина, работающая по общим законам механики.

Значителен вклад Р. Декарта в разработку проблемы. То, что он счел душу и тело двумя абсолютно самостоятельными субстанциями, несводимыми друг к другу, ясно выделило сущность психофизической и психофизиологической проблем. Изменился и сам предмет психологии: начиная с Декарта таковым стало являться сознание . К области же телесных отправлений были отнесены: пищеварение, сердцебиение, питание, дыхание, а также ряд психофизиологических функций - ощущения, восприятия, страсти и аффекты, память, представления, внешние движения. Декарт выдвинул также идею рефлекса, представив ее как механизм функционирования по аналогии с работой часов или других механизмов.

Общая схема машинообразного акта, описанная Декартом, такова: внешнее воздействие вызывает в органах чувств движения, которые мгновенно передаются по чувствительным нитям в полости мозга и побуждают находящихся в нем «животных духов» в виде мельчайших материальных и быстрых частиц направляться к «мускулам» и, наполняя их, «надувают», вызывая движение нужных органов тела.

То есть все органические процессы и ряд психических функций есть результат внешних воздействий и материальных движений внутри тела, они обусловлены изменениями, происходящими в телесных органах, нервах, головном мозге, и вызывают поведенческие ответные реакции.

Но вот проблема! Как в человеке соединяются дух и тело, как взаимодействуют телесные отправления и сознание, идеальная мысль? Решает эту проблему Декарт следующим образом. Телесное и душевное, сосуществуя в человеке независимо друг от друга, могут вступать во взаимодействие. Взаимодействие души и тела осуществляется в органе местопребывания мыслящей субстанции - шишковидной железе , которая находится в центре мозга. Движения «животных духов» в мозге затрагивают шишковидную железу, приводят ее в колебания и тем самым производят изменения в состояниях духовной субстанции в форме осознания. Имеет место и обратное влияние.

Гипотеза о «животных духах» упорно держалась в естествознании до конца XVIII в. в различных вариантах и под различными именами, удовлетворяя до поры до времени потребности в понятии, которое указывало бы на материальный характер нервного процесса .

Однако еще в этом столетии голландский биолог, анатом и физиолог Я. Сваммердам (1637-1680) опытным путем установил, что объем мышцы при сокращении не изменяется, и пришел к выводу, что нервная ткань обладает свойством возбудимости.

В этот же период швейцарский физиолог А. Галлер (1708-1777) вводит такие понятия, как мышечная сила, нервная сила, «темные (неосознанные) восприятия». Они указывали на свойства организма, столь же доступные объективному, опытному изучению, как и другие атрибуты материи. В 1736 г. А. Монпелье вводит термин «рефлекс», понимая его в физическом смысле как зеркальное отражение. С попыткой распространить рефлекторный механизм на область психических явлений выступили французский философ, врач де Ламетри (1709-1751) и чешский физиолог Прохазка (1749-1820).

В это же время анатомическую основу рефлекторной схемы установили английский невролог Ч. Белл и французский физиолог Ф. Мажанди. Открытие сенсорных и моторных нервов дало новый толчок к развитию рефлекторного учения. Это новое открытие изложено Ч. Беллом в его теории «нервного круга».

Расширялась и область исихоморфологических исследований. Огромную популярность приобрела френологическая система австрийского врача и анатома Ф. Галля (1758-1828), согласно которой кора головного мозга - а не желудочки - стала рассматриваться как субстрат психической деятельности.

Но определяющую роль во взаимосвязи между психологией и физиологией на основе рефлекторной концепции сыграл русский ученый, основатель научной физиологии и психологии И. М. Сеченов (1829-1905). Идеи И. М. Сеченова развил И. П. Павлов (1849-1936). В его учении о нейросубстрате можно выделить следующие направления: обращение к иейродипамике процессов возбуждения и торможения; трактовка временной связи, которая образуется в головном мозге при выработке условного рефлекса как субстрата ассоциации; обращение к связи коры больших полушарий с подкорковыми структурами при анализе сложнейших мотиваций, где невозможно отделить соматическое от психического; учение о сигнальных системах .

Такова вкратце история проблемы. Анализ результатов современных нейрофизиологических и психофизиологических исследований показывает, что, какими бы блестящими благодаря использованию современной техники ни были достижения, касающиеся устройства и функций нервных центров, нейронов, синапсов, в объяснении проблемы отношений между духовным и телесным, материальным субстратом, мозгом и идеальной мыслью существенного выхода на новый исследовательский уровень не просматривается [там же, с. 484].

Основываясь на принятом нами методологическом подходе, суть психофизиологической проблемы можно сформулировать следующим образом.

• 1. Как соотносятся (взаимосвязаны и взаимообусловлены) мысль (мышление), идеальное образование, и мозг, материальное образование? Или как от биохимических и биоэлектрических процессов перейти к собственно психическим образованиям - субъективному образу, а тем более к идеальному образу (образу в понятии)? И что из них первично? Это онтологический аспект проблемы.
• 2. Другой аспект проблемы - гносеологический. Способно ли сознание (мышление) адекватно отражать окружающую реальность и выполнять функции активного приспособления, адаптации организма к окружающей среде?

Как показывает историко-методологический анализ, названную психофизиологическую проблему, наряду с психофизической, ученые пытались разрешить по-разному. И в настоящее время проблемы эти далеки от своего разрешения. Причины такого положения рассмотрим в следующем параграфе.

Проблема соотношения души и тела, мозга и психики имеет давнюю историю, определенные познавательные традиции и не столь уж большое число вариантов решения. Прежде всего, необходимо внести терминологическую ясность в соотношение понятий «психофизическая проблема» и «психофизиологическая проблема». В литературе можно встретить различные трактовки соотношения этих понятий.

Первоначально проблема ставится как соотношение между телом и душой и решается в области философии. Различными аспектами данной проблемы являются соотношение между сущностями души и тела, их взаимосвязь, первичность и т. д. М.Г. Ярошевский отмечал, что философы решали задачу включения души в общую картину мироздания. В таком виде проблема получила название психофизической .

Развитие естествознания к середине XIX в. позволило подойти к проблеме как конкретно-научной. Впервые это было осуществлено в психофизике, которая была создана как наука о соотношении души и тела, но использовала методы конкретных наук. В психофизике проблема была переформулирована как соотношение между физическими параметрами стимула и психическими процессами (ощущениями). Позже в физиологии она была поставлена как вопрос о соотношении между психическими и нервными процессами в конкретном организме (теле). В такой формулировке она обычно называется психофизиологической проблемой .

Известно несколько вариантов решения данной проблемы. Один из них – психофизиологический параллелизм . Суть его заключается в противопоставлении независимо существующих психики и мозга (души и тела). «В соответствии с этим подходом психика и мозг признаются как независимые явления, не связанные между собой причинно-следственными отношениями» [Марютина, 1997. С. 8]. В психологии такой точки зрения придерживался В. Вундт, для которого, как известно, физиологические методы играли вспомогательную роль в исследовании психического, а главная роль отводилась интроспекции. Психофизиологический параллелизм не отошел в прошлое и в XX в.: «Известно, что выдающиеся физиологи XX в. Шеррингтон, Эдриан, Пенфилд, Экклс придерживались дуалистического решения психофизиологической проблемы. Согласно их мнению при изучении нервной деятельности не надо принимать во внимание психические явления, а мозг можно рассматривать как механизм, деятельность определенных частей которого, в крайнем случае, параллельна разным формам психической деятельности. Целью психофизиологического исследования, согласно их мнению, должно являться выявление закономерностей параллельности протекания психических и физиологических процессов» [Марютина, 1997. С. 9-10].

Психофизиологический параллелизм обходит стороной очевидные факты влияния психического состояния человека на физическое (например, возникновение психосоматических заболеваний или исцеление словом от телесных недугов) и игнорирует влияние физического состояния человека на психическое.

Другая точка зрения на проблему – психофизиологическое соответствие, или психофизиологическая идентичность . Примером такого подхода служит известная метафора: «Мозг вырабатывает мысль, как печень – желчь». Данный подход представляет собой крайнюю форму физиологического редукционизма. Основой для этого подхода послужило открытие Д. Хьюбелом и Т. Визелем клеток-детекторов, реагирующих лишь на определенные стимулы. «По мнению сторонников этой теории, только незнание не позволяет нам пользоваться языком нервной деятельности, когда мы описываем психические явления. Когда мы видим, например, стул, в будущем мы сможем заменить фразу: "Я вижу стул" несколько более распространенной: «Группа нервных клеток альфа посылает 738 импульсов в определенной последовательности группе нервных клеток бета детекторам стула, которые идентифицируют предмет внешнего мира"» [Ярвилехто, 1992. С. 25]. Представителями теории идентичности являются Г. Фейгль, Г. Барлоу, один из крупнейших современных методологов науки М. Бунге и др. Самое распространенное возражение против теорий психофизиологической идентичности состоит в том, что сознание человека как форма отражения окружающей реальности оказывается ненужным, если в центральной нервной системе все равно происходит обнаружение всех параметров окружения. И тот и другой варианты решения проблемы являются вариантами эпифеноменализма – взгляда на психику как эпифеномен физиологических процессов, т. е. «побочное явление, никак не влияющее на ход материального процесса» [Гиппенрейтер, 1996. С. 228].

Третий, компромиссный вариант решения проблемы – психофизиологическое взаимодействие. Предполагая, что психическое и физиологическое имеют разные сущности, этот подход допускает определенную степень взаимодействия и взаимовлияния. Психологическое взаимодействие представляет собой вариант паллиативного, т. е. частичного решения проблемы [Марютина, 1997], поскольку лишь отодвигает неизбежное возникновение вопроса о соотношении психических и физиологических процессов. Этот вопрос, в свою очередь, при исходном признании того, что психологическое и физиологическое имеют разную сущность, снова приводит нас к решению проблемы в духе психофизиологического параллелизма [Гиппенрейтер, 1996].

При всей сложности данной проблемы имеются некоторые подходы к ее решению, свободные от недостатков параллелизма, теории идентичности и теории взаимодействия. В философско-методологическом плане для решения проблемы необходимо развести онтологический и гносеологический планы данной проблемы [Гиппенрейтер, 1996]: онтологический план – существование внешнего мира, протекание различных явлений в душе и теле человека; гносеологический план – подходы к пониманию этих явлений с точки зрения различных наук, мысленные репрезентации этих явлений в сознании людей. В этом смысле физиологическое и психологическое описание – два различных вида мысленных репрезентаций единого процесса (Ю.Б. Гиппенрейтер справедливо замечает при этом, что современная наука пока не в состоянии ответить, какого именно процесса).

Для иллюстрации данного положения Ю.Б. Гиппенрейтер предлагает следующий мысленный эксперимент. Представим себе некоего гипотетического инопланетянина, который, впервые прилетев на Землю, имеет набор необыкновенных «фильтров», через которые он рассматривает жизнь людей: «И вот, взяв один фильтр, он обнаружил бы, что массы наполнены какими-то состояниями: гневом, радостью, ненавистью, восторгом и что эти состояния распространяются на другие массы, заражают их, влияют на их функционирование. Взяв другой фильтр, он увидел бы совсем другое, например распределение информации: сгустки информации, каналы передачи информации и т. п. Он увидел бы, что плотность информации не соответствует плотности распределения самих масс, что информация скапливается и оседает в одних местах (например, в библиотеках), рождается в других (в головах ученых) и т. д. Через третий фильтр он увидел бы только биохимические процессы и больше ничего, а через четвертый – трансформацию метрических тензоров. И все это, повторяю, он увидел бы, наблюдая один и тот же процесс –существование в пространстве и времени сгустков высокоорганизованной материи. Что же, он мог бы назвать его процессом жизнедеятельности человека (или человечества), понимая, однако, необыкновенное богатство и разносторонность этого процесса» [Гиппенрейтер, 1996. С. 233].

Такая точка зрения получила название эмпирического параллелизма. При таком варианте решения проблемы остаются открытыми многие вопросы, но самый главный из них – где заканчивается область, в которой правомерны физиологические описания, и начинается область психологического изучения явлений. Как отмечают В.П. Зинченко и М.К. Мамардашвили (1977), Ю.Б. Гиппенрейтер (1996), большую помощь в решении этой проблемы играет физиология. Физиология помогает психологам сформулировать точку зрения на сущность физиологических процессов (например, представление А.А. Ухтомского о функциональном органе как любом временном сочетании сил), на место психологической реальности в построении живого движения (Н.А. Бернштейн), на гибкость функционирования нервной системы и участие психических инстанций – «акцепторов действия», «образов потребного будущего» и т. д. – в регуляции жизнедеятельности (П.К. Анохин). А совершенствование методов физиологического исследования позволяет определить более точно водораздел между предметными областями двух смежных наук.